— Ты все еще здесь? — слышу немного приторно–сладкий голос моей спутницы.
Она делает то. от чего всегда раздражаюсь — щелкает пальцами перед носом, как какой–то высококвалифицированный специалист по психиатрии. А по факту просто повторяет тупой жест из такого же тупого забугорного сериала, где над этим всегда громко смеются подставные товарищи за кадром.
Куда убежала Очкарик? За ней как черти гнались.
— Антон, ау, я здесь, — продолжает привлекать внимание соседка по столу.
Нехотя, стараясь не упускать из виду коридор, куда убежала Йени, переключаю внимание на свою спутницу и по совместительству — коллегу по работе, которую я должен сегодня «красиво потанцевать», чтобы отдать дань всяким нужным и правильным для карьеры жестам. Бывает, приходится. Просто один ужин, просто хороший разговор обо всякой ерунде, просто пара вопросов, на которые она, выпив и расслабившись, ответит без всякой задней мысли. Потом я вызову такси, отвезу ее до дома и, как порядочный женатый мужик, попрощаюсь.
Потому что я — официально муж, какую бы херню Очкарик не вдолбила себе в голову. И у меня есть сраные принципы, правила и свой личный кодекс, в котором черным по белому написано: не изменять своим женщинам. Ну хотя бы потому, что это всегда геморрой. Если потянуло на сторону — значит, нужно рвать и идти себе спокойно в загул, но уже свободным и ни перед кем не обязанным.
— Вы готовы сделать заказ? — Возле стола появляется официант и, сука, как нарочно становится так, чтобы перекрыть мне весь обзор.
Я делаю жест в сторону коллеги, приглашая начать с нее.
Хочется отклонится, посмотреть, вернулась ли моя беглянка, но это будет как–то тупо. Так что приклеиваю жопу к стулу и, когда приходит моя очередь, выбираю первое, что бросается в глаза. По хрену, аппетита уже все равно ни в одном глазу.
От алкоголя отказываюсь, но, чтобы поддержать компанию, беру сок.
Бля, да отвали ты уже!
Но парень начинает воодушевленно перечислять какие–то особенные десерты в меню, молоть чушь об «авторском чае» и каким–то образом вовлекает мою спутницу в диалог.
Терпеливо жду, пока закончат обмениваться чепухой. Спокойно, Антошка, бывают в жизни хуже огорчения.
Например, услышать от собственной жены: «Я тебя люблю, но давай–ка мы разведемся».
Первых пару дней мне было вообще по фигу. Я как будто заморозился от тех ее электронных слов. Хочешь развод, Очкарик? На тебе развод. Силой к ЗАГС не тащил, силой за кольцо хвататься не буду.
