— Пересменка, — сказал нам вожатый Валерий Попов, мой бывший одноклассник.
Вода уже хлестала по стеклу пустого домика.
Койки были короткие, но поджимать колени к подбородку мы привыкли.
В руке Попова появилась фляжка.
— Мальчики не опасны. Надуют что-нибудь такое, неприличное, напишут «дирижабль», и запускают девочкам в палату. Один ещё висит на дереве, надо сбить до приезда гостей.
Попов показал нам рогатку и гвозди, нарубленные долотом. Понизил голос:
— Девочки опасней, особенно тихони.
Фляжка пошла по кругу.
В окне блестели молнии, и по грозе полз таракан.
На подоконнике лежала жёлтая зубная щётка из пластмассы, ей ничего не стоит пролежать с десяток миллионов лет, до пересменки человечества.
Утром гроза утихла.
Мы вышли из пустого лагеря. Мокрая мачта для подъёма флага, лужи на линейке. И ликующий возглас:
— Попал!
Но приближался ужас пересменки. Домики съёжились. Попов отпил из фляги, как горнист, и зашагал в столовую.
*
Минуты изумления, возникшие в минуты страха, в четвёртую неделю сентября, когда в лесах идёт звериный гон, и у лосей глаза налиты кровью, а на реке инспекторы сплывают по течению, не заводя мотора, надпочечники нарушителя запретов выбрасывают в кровь адреналин, и возникает изумление перед реальностью непостижимого.
Вращаясь миллионы лет вокруг своей оси, Земля не замедляет и не ускоряет своего вращения ни на одну минуту.
На идеальном расстоянии от Солнца (плюс минус 50), в оболочке озона, в дождях и в цветах, с запасами воды для бесконечной жизни…
Замечу заодно, что на Венере идут дожди из серной кислоты, а на Земле в осинах моросит тончайший грибосей, и от счастья не стыдно заплакать.
Зачем я здесь? И где моё начало?
Ведь я и верю и не верю в Бога и не согласен со своим пределом.
Крапивин подаёт сигнал, показывая вправо. Там — инспектор, бесшумно плывущий над безднами Умбы.
Нет, что-то здесь сильнее моего ума. За миллионы лет ни на одну минуту…
*
(Вокзал в Архангельске во времена запрета на ловлю сёмги спиннингом и нахлыстом)
Вот пассажир в плаще и шляпе из велюра легко несёт обычный чемодан, но вены вздулись на его руке…
Турист с байдаркой подошёл к плацкартному вагону.
Брезентовая лямка врезалась в плечо, и это странно, ведь байдарки делают из алюминия.
— Распакуйте, пожалуйста, вашу байдарку. — И загорелое лицо бледнеет.
Марухин и Олег со спиннингами, сумками и рюкзаками — уже в купе.
У входа на перрон их передвинули, проверили на вес…
В соседнее купе вошёл какой-то музыкант с цветами и аккордеоном.
