Открыв холодильник, увидела аккуратно убранную тарелку с пирогом, от которого осталась лишь малая часть.
Антон Сергеевич стоял за дверкой, и я не могла его видеть, но готова поспорить, он был очень зол. Мало того, что какая-то левая девушка опозорила его перед друзьями, так ещё и завалилась к нему домой, ища свой драгоценный пирог. Дура.
Тихонько прикрыв дверь, не решалась взглянуть в его глаза.
— Убедились? — ледяной тон его голоса, осаждал мое взбесившееся существо.
— Убедилась. — ответила я, сжимая пальчики на ногах.
— Теперь Вы извинитесь? — он буквально приковал меня своим взглядом к полу, но я как могла сопротивлялась этому влиянию.
— Да. Но…
— Но? — рыкнул он.
— Да, но! — я подняла свой взгляд, пытаясь изобразить полную уверенность в своих словах, даже не смотря на то, что ее не было. — Вы всю неделю сыпали своими глупыми претензиями. Вот какое Вам дело до цвета супа? А жирные профитроли?! Это же уму не постижимое. Если Вы не знаете, то коем готовился на отборных, натуральных сливках, которые в любом случае будут жирные! В самом бы начале тогда думали, что ставите в меню!
Если внутри у него все и горело, то снаружи он был как айсберг, пытаясь сохранить холодность и нейтральность к сложившейся ситуации.
— Мне всегда казалось, что, если я плачу своим подчиненным, я могу требовать от них идеальное выполнение своих обязанностей. — Львинский заснул руки в карманы домашних штанов. — А Вы сейчас пытаетесь меня в этом переубедить!
— Потому что Вы были не правы, Антон Сергеевич. Даже роботы не могут делать все идеально, не говоря о живом человеке. А я, как видите, живая! Несмотря на все замечания, признайте, что они совершенно не повлияли на вкусовые качества.
— Да. Именно поэтому, я принял решение не увольнять Вас. — левый уголок его губ нервно взлетел вверх. — Но мое терпение не безгранично, Вероника Юрьевна.
— Мое тоже, Антон Сергеевич. — наши взгляды вели немую борьбу, которая должна была привести к поражению одного из нас.
Не знаю, сколько бы мы так стояли, если бы не звонок в дверь.
Львинский оторвался от моих глаз и пошёл открывать, оставив меня стоять около чертова холодильника с чертовым йогуртовым тортом.
— Мама! — послышался его голос из прихожей. — Я ждал тебя через час.
— Ты, что не рад мне? — нежный женский голос.
— Конечно же рад, проходи.
В дверном проёме показалась фигура симпатичной пожилой женщины. Если бы мне сказали, что она является матерью этого тирана, я бы не поверила — настолько они были не похожи. Белокурые волосы, голубые глаза делали из неё практически ангела. Рядом с ней, Антон Сергеевич ещё больше походил на дьявола.
