На въезде уже никого не было, поэтому Стюарт даже не сбавлял ход. За забором он вдавил педаль газа до упора, так что ему через минуту показалось, будто машина вот-вот оторвётся от земли. Он убегал, а позади вздымалось пламя. Чем дальше он отъезжал, тем виднее оно становилось. Он не сбавлял скорость даже на редких поворотах. Первые пару раз Флоренс лишь закрывала от ужаса глаза, затем привыкла, однако периферийным зрением Стюарт всё равно видел, как она напрягалась, когда они пролетали очередной поворот.
Минут через пятнадцать такой гонки— хотя ощущение времени было очень условным, — когда они давно оставили позади полусонную Утику, она робко коснулась его руки и произнесла:
— Спасибо.
Стюарт раздражённо сбросил руку и даже не посмотрел в её сторону. В этот момент ему легче было молчать и вести машину. Он не знал, что говорить, не знал, как себя вести, боялся и не хотел смотреть на спутницу. И хотя умом он понимал, что когда-нибудь это всё равно придётся сделать, он как можно дольше оттягивал этот момент.
Флоренс снова коснулась его руки, и на сей раз её жест был не благодарным, а скорее просящим. Стюарт не стал скидывать её пальцы и лишь глухо спросил:
— Ты почему не приходила?
— Я интервью брала, — так же тихо донеслось в ответ. — Прости.
Последнее слово окончательно доконало Стюарта. Он резко нажал на тормоз, так что автомобиль занесло, а Флоренс бросило в лобовое стекло (от удара её спасли лишь ремни безопасности), свернул к обочине, повернулся к молча смотрящей на него большими серыми глазами женщине и, схватив её за одежду на груди, рывком подтянул к себе.
— Прости?! — хрипло и глухо заговорил он. — Всего лишь «прости»? Я ждал тебя три дня. Три самых дерьмовых дня в моей жизни, понимаешь? Я давно бы уехал отсюда нахрен к чёртовой матери, если бы не ты! Ты могла хотя бы на минуту прийти и сказать, что с тобой всё в порядке? Какого чёрта, Фло? Почему ты не приходила? Этот Билл — он что, твой босс здесь? У тебя что, время расписано? Почему ты не смогла прийти? Почему?
Он хрипел ей прямо в лицо, тряс её неровными рывками, словно грушу, а она смотрела на него большими пронзительно-серыми, потемневшими от какой-то внутренней боли глазами и молчала. Наконец когда он замолчал, она потянулась к нему и поцеловала в губы — нежно, тихо, успокаивающе и прощающее, благодарно и любя… Стюарт от неожиданности выпустил её одежду и уставился на неё неверящим взглядом.
— Поехали, Стюарт, — тихо произнесла Флоренс и робко улыбнулась ему.
