Стюарт скинул руку с плеча, повернулся и пошёл в сторону Бетеля. Льюис и молчавшая Флоренс последовали за ним.
— Я вот что хотел у вас спросить, — заговорил Льюис через какое-то время. — Как Стюарт, Молли? Что с ними? Давно вы их видели?
Флоренс быстро взглянула на него и тут же отвела глаза. Несколько долгих минут они шли молча. Наконец молодая женщина произнесла, словно признаваясь в чём-то постыдном или неловком:
— Они не живут вместе.
— Давно?
— Уже лет пятнадцать. Мама работает продавцом в торговом центре, у неё — новая семья. Живут на Статен-Айленде. А папа… в больнице Маклина[10].
Льюис от неожиданности даже остановился:
— Где? В больнице Маклина? Той самой?
— Другой нет, — грустно улыбнулась Флоренс.
— Но… но как?.. «Кислота»? — внезапно осенило Льюиса.
Она кивнула.
— Он так и не расстался с ней…
— Он даже научился её сам делать, представляете? — заговорила Флоренс. — Папа всегда говорил, что ЛСД неопасен, потому что к нему нельзя привыкнуть. Поэтому он и считал Хоффмана гением. А ещё он говорил, что ЛСД — это лучший способ релакса и познания мира. Настоящего мира, а не той картинки, что окружает нас. Он считал, что можно достичь этого знания и не сойти с ума, и вспоминал Рэя Манзарека. Того самого, из «Дорз». Мол, человек никогда не скрывает, что принимает ЛСД — и пишет музыку, занимается творчеством. И на здоровье не жалуется. Мы с ним по-всякому воевали — и уговорами, и угрозами. А он только смеялся и говорил, что «плохих трипов» ему не видать потому, что он — добрый. А ведь он и вправду был добрым — всегда. Неагрессивным. Я его никогда не боялась, даже когда он был под кайфом. Если б тогда спохватились да заставили его пройти курс лечения — может, всё было бы не так…
— Ну что сейчас-то говорить об этом, — мягко произнёс Льюис. — Против его воли вы бы ничего не сделали. Я хорошо знал вашего отца. Он не очень-то слушался чьих-то советов. Да мы все тогда были такими. Да, бедняга Стю… Допринимался…
— Потом у него начались нервные расстройства, — продолжала женщина. — Тогда мама и ушла от него. Забрала меня и сняла отдельную квартиру в Статене. Мы виделись с ним, но нечасто. Он менял работы, квартиры, пропадал, появлялся… Не знаю, почему мать тогда не настояла на лечении — может, потому, что устраивала свою жизнь, да и я училась. Не до того было, в общем. А лет пять назад он чуть не покончил с собой. Вот тогда мама и положила его в больницу.
— Надо бы съездить к нему когда-нибудь.
