Дети Вудстока | страница 19



Он и не заметил, как сменился исполнитель. В резко-ярком пятне посреди летнего дождливого вечера можно было разглядеть невысокого человека, сидящего прямо на помосте сцены и с мастерством факира извлекающего из ситара стеклянные восточные задумчивые звуки. Стюарт догадался, что это — Рави Шанкар, и стал слушать с удвоенным вниманием. Постепенно мир начал расплываться, и парень оказался в непонятно-тёплой, слегка влажной пустоте, где со всех сторон звучала странная медитативная музыка. В эту минуту для Стюарта полностью пропало ощущение времени. Он даже забыл о том, что рядом с ним кто-то мучается схватками, и полностью растворился в ситаре, сам превращаясь в плод, которому ещё только предстояло родиться на белый свет. И на мгновение он как бы увидел всё со стороны: летний вечер, поле, сцена, многотысячная молчаливая толпа, сидящая под накрапывающим дождём, в котором серебристыми нитями звучат загадочные в своей высокой мудрости звуки… Если когда-либо в жизни, а не в фантазиях Дали, и существовал сюрреализм, то он был представлен во всей своей красе именно в эту, полную метафор и аллюзий минуту.

Дождь усиливался, потом ослабевал. И, словно в унисон с ним, инструменталка Шанкара то ускорялась, взбудораживая фантазию и нервы, то вновь замедлялась, отпуская человека на волю потока Вечности. Казалось, вся Вселенная готовилась родиться заново — в Новом Свете, под восточную музыку, звучавшую в дожде. Всё было символично, как в храме во время священнодействия. А наибольшим воплощением новой жизни, рождавшейся на глазах у всех, была хрупкая симпатичная девушка, которая должна была в старых, как сам мир, муках вот-вот подарить ему новую жизнь. И всё её благословляло на этот подвиг — и дождь, и музыка… Дождь очищал, а музыка успокаивала неизбежную боль. Стюарту вдруг показалось, что это — последний акт всемирной боли, что после сегодняшнего дня абсолютно всё будет по-другому — и жизнь, и любовь, и песни, и даже роды. И изменить всё это должна была новая Ева — новая жизнь. Vita nova.

«Нет, всё равно что-то изменится, — сказал сам себе Стюарт. — Не может всё остаться по-старому после такого. Не должно всё остаться по-старому. Оно просто права не имеет — быть по-старому…»

А дождь усилился в очередной раз. И вдруг музыка, а вместе с ней и все нити волшебства неожиданно оборвались. Парень посмотрел на сцену и увидел, как Рави Шанкар встал и извинился перед всеми за то, что вынужден прервать своё выступление — «Понимаете, я боюсь намочить ситар. Дождь слишком сильный, и если мой ситар очень намокнет, я не смогу потом на нём играть…». Слушатели разразились понимающими благодарными аплодисментами, индиец поклонился, соединив руки перед лбом, и ушёл со сцены.