Сама же Флоренс, находясь между двух реальностей, постепенно впадала в странное забытье. Острая боль от схваток превращалась в тупо-ноющую и приобретала красноватый оттенок, вырываясь из её естества маленькими гейзерами в такт музыке, доносящейся до неё словно сквозь пелену ваты. Мнимые и действительные ощущения сплелись в такой неразрывный клубок, что если бы девушка могла сейчас ясно мыслить, то испугалась бы от понимания того, насколько близко от безумия она находится. Ей казалось, что она лежит на границе воды и песка в абсолютной и жаркой темноте, широко раскрывая рот от нехватки воздуха; странный огонь жжёт её изнутри, а невидимые волны с тихим шелестом проникают в тело. Каждая новая волна поднималась всё выше и выше, и девушка инстинктивно боялась, что следующая вот-вот погребёт её под собой. Но всякий раз волна не доходила каких-то нескольких дюймов до макушки и отступала странными толчками. Иногда же в окружавшей её темноте начинали кружиться цвета, и Флоренс шептала: «Радуга… радуга…»
… Стюарт осторожно высвободил руку из цепких девичьих пальцев и размял кисть.
— Ну как она? — настиг его шёпот Льюиса.
— У неё «приход», — отозвался парень. — Пусть уж лучше так…
— «Лучше так…» — проворчал Льюис. — Кому — лучше?
— Да заткнись ты, умник, — шикнула на него Молли. — И вправду раньше надо было думать…
Неожиданно из горла Флоренс донеслись булькающие звуки, словно девушка чем-то захлёбывалась. Стюарт испуганно приподнял ей голову, и в тот же миг девушку вырвало. Он нащупал бутылку с водой, чтобы обмыть ей лицо, и вдруг почувствовал, как что-то капнуло на руку, затем — ещё раз… ещё пару раз… Ничего не понимая, Стюарт вытянул ладонь, сразу покрывшуюся сеткой мелких капель.
— Это что — дождь? — словно издали донёсся до него голос Льюиса.
— Твою ж мать… — выругался Чарли. — Этого ещё не хватало… — Он приподнялся, стянул с себя куртку и протянул её Стюарту: — На, это для Фло. Может, придумаешь что.
Парень задумчиво повертел куртку, затем внимательно посмотрел на лежавшую в полубессознательном состоянии девушку. Флоренс дышала тяжело, с надрывом и хрипом, и Стюарт чуть ли не физически ощущал, с каким трудом ей даётся каждый вздох, звучавший так, словно он выдирался из-под груды валунов. Пару раз ему даже показалось, будто он видит, как этот вздох вырывается наружу, а прорывавшийся временами сквозь зубы надсадный стон ещё более усугублял это впечатление. Не придумав ничего лучшего, Стюарт отёр ей лицо и лоб, смочил губы и прикрыл курткой голову, затем на минуту отвлёкся, привлечённый необычными звуками, доносившимися со стороны сцены.
