— Госпожа, Адель, — остановила меня камеристка на подступах к цирку, — будьте осторожны. Ни с кем не разговаривайте и крепко держите кошелек.
Я сжала мешочек с серебряными монетами, и под руку с Агатой мы вошли на цирковую площадь.
Мужчины в нарядных пиджаках, женщины в причудливых шляпках, грязная детвора — все собрались в одном месте. В воздухе пахло жженым сахаром и ванилью. Перед нами заметались люди, расступаясь вперед клоуном на ходулях. Он трубил в дудку, приводя в восторг детей. Я засмотрелась на его размалеванную рожицу, когда в метре от меня факир выплюнул струю пламя. Цирковые актеры зазывали гостей на представление в главном шатре.
— Пойдемте к кассе, госпожа... — Агата продолжала говорить, но я не слышала ее слов.
Вмиг пропали все звуки. Клоун продолжал дудеть, дети смеяться, Агата что -то бормотала и тянула меня сквозь толпу, а я ничего не слышала, словно потеряла слух. В мертвой тишине раздался многоголосый шепот. Тихий и неразборчивый, он словно накатывал волнами, становясь громче и отчетливей.
— Пришлая. пришлая. пришлая. — звучало из ниоткуда. Словно сам воздух возымел голос, — останься. останься. останься.
— Кто это? — пробормотала, цепенея от страха.
— Пришлая. Останься. — продолжали твердить голоса. — Останься.
Я вцепилась в предплечье Агаты. Девушка дернулась и обернулась ко мне.
— Что с вами, госпожа? Вы бледны. Вам плохо? — спросила.
И мир снова ожил, будто и не было тишины и шепота голосов.
— Я. Все в порядке, почудилось, — упокоила взволнованную девушку.
Агата еще с минуту всматривалась в мое лицо и повела меня к кассе. Чьи бы проделки это ни были, я не позволю никому помешать моему единственному вечеру на свободе. Ни голоса, ни приведения, ни магия отца не остановят меня!
В очереди в кассу пришлось выстоять с четверть часа, чтобы заполучить два долгожданных билета. На них был изображен профиль Феликса Морлейна. Это же насколько нужно любить себя, чтобы везде вставлять свой портрет?!
— Правда, он душка? — Агата любовалась фокусником.
Колкий ответ о его самооценке просто выбило из моей головы, когда мы вошли в красно -белый шатер. Снаружи помещение казалось большим, а внутри оказалось в десять раз больше — пространство магически увеличилось, позволяя вместить каждого жителя Санта-Азалии.
— Невероятно!.. — восхищалась камеристка.
Кресла окружали арену, отгороженную красным бортиком. Над головой нависали несколько ярусов балконов. Под куполом горели сотни прожекторов, они освещали манеж и места для зрителей. Из музыкальной ямы доносились звуки оркестра, который готовился к началу представления.
