Дорман начал что–то говорить в ответ, но собеседник жестом попросил его замолчать.
— Пожалуйста, Дэвид — выслушайте меня. Вы серьезно утверждаете, что свет, который кружил над нами, мог это сделать, мог перенести нас через последовательность быстро растворяющихся — полагаю, вы могли бы назвать это временными рамками — в последний ледниковый период, или, возможно, еще раньше? Не уничтожив нас? Как мы смогли прожить даже пять минут, подвергшись такому радиационному облучению?
— Я не знаю, — сказал Дорман. — Но отнюдь не исключено, что мы были защищены каким–то образом от самой радиации, что только воды залива, непосредственно окружавшие нас — а в вашем случае земля — испытали временной сдвиг, перенеся нас с собой в прошлое.
— Корабль на море может оставаться спокойным и совершенно неподвижным в центре гигантского шторма. В стержне каждого урагана существует область абсолютного спокойствия. Но если штормовой ветер мог разогнаться и покинуть землю — чего, конечно, он не мог сделать — разве не было бы весьма вероятным, что он утащит корабль за собой?
— Удар молнии может подействовать таким же причудливым образом — взорвать дерево, под которым стоит человек, сорвать всю одежду с его тела и не повредить ни волоска на его голове.
— Но приборы в этой холщовой сумке уловили радиацию. Джоан сказала, что держалась за нее…
— Научные приборы весьма значительно отличаются от человека, — сказал Дорман. — И приборы, и человек иногда могут вести себя странно, но точный прибор вряд ли сумеет извлечь выгоду из своей удачи. Это просто случилось, вот и все. Радиация была уловлена случайно, резко и не так точно, как мне бы хотелось. Ее воздействие было зафиксировано единожды, в то же время доза была смертельной и могла уничтожить нас немедленно.
Затем заговорила Джоан; хотя ее голос дрожал, как и прежде, Дорман был слишком поглощен тем, что обнаружили приборы, и не мог понять, что Джоан нужно успокоить. Но ее слова заставили его осознать, насколько она нуждается в поддержке; на мгновение ему показалось, что все остальное не имеет ни малейшего значения.
— Как мы можем быть уверены, что не подверглись опасному воздействию радиации? — спросила она. — Узнаем ли мы немедленно — или через неделю, или через месяц? А что если через год…
— Мы узнаем, если это действительно произошло, — ответил Дорман, коснувшись ее рукой и притянув поближе к себе. — Нет ни ожогов… ничего. Но я намерен проверить это, разумеется. Приборы все скажут нам.
