— Есть сообщения?
— От Андрея и сразу три. Если коротко, рядом с его миром тоже произошло нападение на эйнерские корабли. Похоже, это заразно! — улыбаюсь еще шире, — Но есть и не очень хорошие новости. Помнишь старика, к которому мы на Земле приходили?
— Ну.
— У него там связи, в разведке, так вот он сообщил Андрею, что метрополия хочет пойти на переговоры с эйнерами. Если такое случится… Сам понимаешь — это все равно, что капитуляция. Ситуация сильно осложнится. В последнем сообщении Андрей написал, что переговоры могут состояться уже через две недели.
— Думаешь, это что-то изменит?
Я протягиваю руку и легонько стучу сжатым кулаком по его голове.
— Многое изменит, пилотская твоя башка! Кто-то из гражданских поверит в перемирие и перестанет сражаться, к Земле и другим не захваченным мирам могут допустить эйнерский флот, в конце концов наши вояки — ради сохранения «мира» конечно! — могут сами помочь железноголовым искать тех, кто еще сопротивляется. Но главное — они будут пытаться перекрыть трансгалактическую сеть! Уж в этом я уверена. Нужно торопиться, Хэлг. Теперь время работает против нас.
Пилоту, конечно, не позволяют остаться у меня. Гордон приказывает выделить ему комнату и Хэлг, простившись, уходит. В апартаментах же весь день суета: прислуга мечется из одного конца квартиры в другой, собирает вещи, которые отправляются в неизвестном направлении. Сначала меня это забавляет, но ближе к вечеру хочется, чтобы уже воцарилась, наконец, тишина!
Усталость дает о себе знать. Но я не хочу раздеваться, ложиться в постель. Устраиваюсь на диване прямо в джинсах и рубашке. Когда уже готова заснуть, кто-то снова открывает дверь, заходит в комнату.
— Извини, я думал, что ты еще не спишь.
Это Гордон. Он присаживается на край дивана, проминая его своим весом.
— С завтрашнего дня все изменится. Все будет по-другому. Честно говоря, я не привык путешествовать. Гораздо больше мне нравится оседлая жизнь, пусть и на таком куске железа, как Роатан.
Тихо вздохнув, я сажусь. Видимо, придется слушать его, пока не выговорится.
— Не знаю, сколько мы сможем бегать от железноголовых, — продолжает толстяк, — Но в разных системах у меня есть друзья, знакомые. Дельцы, которые мне многим обязаны. И с Роатана мы уйдем не с голым задом, а на семи кораблях. Так что, надеюсь, с наскока они нас не возьмут. Как считаешь?
Он пододвигается ближе, кладет мне на плечо тяжелую руку.
— Да, конечно, — соглашаюсь я, вымученно улыбаясь, но отвернувшись при этом в сторону.
