Гордон осторожно касается моей щеки, поворачивает мою голову к себе.
— Ради тебя я готов на многое, Вероника. Не знаю, что со мной, такого не было уже много лет.
Он наклоняется все ближе и я чувствую, что нужно решать — сопротивляться или нет. На всякий случай готовлю левую руку, все-таки ею я могу ударить от души.
— Не надо, Гордон.
Он не слушает меня, целует в шею, обнимает за талию, наваливается всей тушей. Кажется, уже поздно давать отпор, любой протест получится жалким и я буду потом ненавидеть себя за это сильнее, чем если молча принять неизбежность… Что-то вдруг отвлекает меня. Но не снаружи, нет! Внутри собственного сознания. Я вздрагиваю. Замираю, зажмурив глаза. И вижу, как множество линий тянется из космоса к Роатану.
— Нет! Нет, Гордон! Остановись! Они уже здесь!
Не сразу, но он приходит в себя, отодвигается.
— Что? О чем ты?
— Чертовы эйнеры здесь!
Словно в подтверждение моих слов в глубине станции раздается глухой звук, похожий на взрыв. Стены и пол пару секунд вибрируют, потом все снова затихает. Но лишь на мгновение. Сирена разрывает воздух извилистых коридоров Роатана!
— Бежим!
Он хватает меня за руку, тянет к выходу из комнаты. За дверью мы сталкиваемся с Хэлгом и несколькими охранниками, которые тут же окружают своего хозяина, эскортируют его по широкому изгибающемуся коридору.
Не знаю, как далеко находится шлюз, через который мы должны попасть на корабль. Каждый раз надеюсь, что вот за этим поворотом, или, может быть, за этим… Но мы продолжаем бежать, хотя и делаем это слишком медленно — физические нагрузки даются толстяку с трудом.
Перед нами раскрываются сдвижные двери лифта, но внутри кабины уже стоят люди. Люди? Нет. Они все на одно лицо и я уже видела эту физиономию, там, на лестнице, в луже крови. Двое из охраны понимают, в чем дело, дергают хозяина в сторону, заставляя его пригнуться, по оставшимся эйнеры открывают шквальный огонь.
Не знаю, что позади. Мы с Хэлгом продолжаем бежать за Гордоном и двумя охранниками, выстрелы чужих нас не задели. Приходится спускаться по лестнице, один пролет, другой, третий. Выскакиваем в переход, снова слышим поблизости звуки перестрелки и охранники вынуждены сменить маршрут.
— Сюда!
Большой зал, в котором испуганные люди мечутся в разные стороны, не зная, куда им деваться. Гордон прикладывает к створке гермоворот трясущуюся руку, та медленно отползает, пропуская нас. Позади снова слышны выстрелы, крики.
— Надо закрыть!
