— Это все ты виноват. Не мог справиться без моей неоценимой помощи, а у меня теперь из-за тебя с детенышем проблемы. Мы уже неделю нормально не общались…
— Извиниться не пробовала? — спросил Хельму.
— Издеваешься? Как я извинюсь, если она меня не слушает?! — На втором этаже негромко хлопнула дверь, и я затихла на мгновение, напряженно прислушиваясь. Не хватало еще, чтобы меня кто-то из слуг услышал.
— Делает вид, — поправил меня волк. — Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Не обращай внимания на ее равнодушие и просто извинись. Вот увидишь, на следующий же день все изменится.
Сняв невидимую пылинку с рукава пальто, он посмотрел мне в глаза.
— Просто сделай это.
— И сколько раз ты уже проворачивал этот трюк? — тихо спросила я, краем уха отслеживая шум на втором этаже.
Хельму пожал плечами и ушел.
Через неполную минуту с улицы послышался бодрый перестук копыт — волк отбыл на службу.
— Просто извиниться, да? — пробормотала я, спрыгнув с вешалки и мягко приземлившись на пол. — Проще сказать, чем сделать.
Извиняться я не умела и не любила. Да и гордость не позволяла.
Особенно когда мои извинения игнорировали.
Смирить гордость и приползти к детенышу с извинениями у меня получилось только вечером. Цветочная девочка ушла вниз, за стаканом молока, и у меня было минут семь до того, как она вернется. Может быть, десять, если кухарка еще не ушла спать и сейчас на кухне.
— Эй, Эдит? — Я впервые за прошедшую неделю забралась на постель и устроилась рядом с подушками — последние семь дней ночевала я в розовом кресле.
Детеныш ожидаемо не обратил на меня внимания, демонстративно глядя в сторону. Слишком уж демонстративно, чтобы это выглядело естественно.
Как там Хельму говорил? Просто извиниться?
Нужно только сказать, и все. Это не должно быть так уж сложно.
— Эдит, это… я понимаю, что ты обижена, — врала я нагло, но старательно. Сейчас было важно помириться с детенышем, а то, что я совсем не понимала причины обид… едва ли Хельму сам так уж хорошо понимал свою дочь, но жили же они мирно. И сейчас мелкая на него совсем не дулась, только на меня. Хотя дома не показывались мы одинаково долго… Но почему только на меня-то?! — И мне очень жаль, что я тебя расстроила. Прости меня, ладно?
Несколько секунд ничего не происходило. Я повторяла себе, что волк обещал перемены только завтра, но уже ощущала мучительную потребность его хорошенько куснуть. Было ощущение, что он насоветовал мне всяких глупостей и я только что крупно облажалась.
