— Не-а. Напустил тумана, сказал, что это что-то, чего нет в хранилище улик, и что оно важнее любого артефакта. Вы в доме поджаренного ничего интересного не нашли?
Хельму медленно покачал головой.
— Возможно, в городе у него было несколько схронов. Я на его месте не рискнул бы хранить все в одном месте, к тому же в квартире, где жил…
— Или это важное сейчас у второго похитителя, — подхватила я.
Мы с волком переглянулись, и я уверенно пообещала:
— Я его найду.
* * *
И я его действительно нашла.
Через три дня. В подворотне. С распоротым брюхом и вычищенными карманами.
Время было потрачено зря. Зафрэ мог заявиться в любую минуту и создать кучу проблем.
И Эдит продолжала дуться. Поразительная принципиальность для такой маленькой девочки, не иначе характером она больше пошла в папу.
Все шло совсем не так, как мне бы хотелось.
От проблем, возникших в моей жизни, я рисковала совсем скоро начать линять. И это зимой, когда лишней шерсти у меня не было в принципе!
Как помириться с детенышем, я не понимала, она была миленькой раньше, а обидевшись, стала такой же замкнутой и отмороженной, как и волк.
Все было плохо. Очень плохо.
Настолько плохо, что это заметил даже Хельму.
И как-то утром, после завтрака, он поманил меня с собой, вместо того чтобы сразу отправиться в управление, бросив меня наедине с обиженным ребенком и раздражающей до зубовного скрежета робкой нянькой-телохранительницей.
У нее даже имя было раздражающее — Флоренс.
Разве у кого-то в форме городского стражника могло быть такое нежное имя, насквозь пропахшее цветами?
Я по собственному опыту знала, что безобидный внешне — не значит беспомощный или неопасный. Я старалась всегда быть настороже и не недооценивать возможных врагов, но рядом с Флоренс весь мой здравый смысл подыхал в муках.
Эта цветочная улыбашка полностью украла внимание Эдит и от этого бесила меня с каждым днем только сильнее.
Усадив меня на самый верх круглой напольной вешалки, волк снял с крючка свое пальто и, надевая его, строго спросил:
— Что происходит между тобой и Эдит?
Для надежности обвив хвостом основание вешалки, я задумалась.
Хотелось пожаловаться на его драгоценную дочь, которой явно дурной папочкин характер достался. Пожаловаться, что Эдит не хочет со мной разговаривать, игнорирует и всячески пытается показать, что цветочная девочка, не способная волку и пары слов сказать не краснея, интересует ее больше, чем я.
Сомневалась я всего несколько секунд, а потом все это выложила, не забыв в конце проворчать:
