Часики уже были у нас, волк зверел от ожидания, а артефактор словно сквозь землю провалился.
— Пойду-ка по округе прогуляюсь, — решила я на третий день тревожной тишины и поднялась с диванчика в углу командорского кабинета.
— Сидеть, — велел волк, не поднимая головы.
Я сначала послушно села, почти рухнула, на диванчик и только потом возмутилась:
— Я тебе не собака.
— Ты никуда не пойдешь одна, — предупредил Хельму, не посчитав нужным оторваться от работы для того, чтобы поговорить со мной.
После своего первого оборота он постоянно был такой. Отстраненный, вечно занятой и откровенно меня игнорирующий. Поведение его страшно бесило. Особенно сильно бесило потому, что пушистику я нравилась, а Хельму разонравилась как-то резко и без повода.
Иногда появлялось ощущение, что он смотреть на меня не может, так я его раздражаю.
Хуже всего было то, что случались редкие просветления, возвращавшие нас в те счастливые времена, когда волк еще был нормальным и мы с ним чудесно ладили. Но потом все неизменно срывалось в суровую реальность, где Хельму старался не обращать внимания на мое существование. Удивительно, что все еще не выгнал…
Долго продолжаться это не могло, я понимала, что совсем скоро сорвусь и кто-то из нас пострадает, но изо всех сил старалась отсрочить неизбежное. Малодушно надеялась, что, как только мы разберемся с Зафрэ и вернем Эдит, волку полегчает.
Потому пропажа артефактора меня беспокоила очень сильно.
— Босс, ну нам же нужно Зафрэ блестяшку отдать.
— И как это связано с твоим желанием подвергнуть себя очередной опасности?
— Будем выманивать его на живца. Вдруг он уже готов свою чешую забирать, но не может.
— Не может? — удивился волк и наконец отвлекся от документов.
— А как ему это сделать? — спросила я, приободренная его вниманием. — Мы все время в управлении. Из управления сразу едем домой. Возможностей, прямо скажем, нет. А если я немного погуляю по городу, он меня заметит и выйдет на связь.
— Он всегда может остановить карету, в которой мы едем, или прийти прямо в управление.
— А вдруг не может? Ты его тогда неплохо потрепал, к тому же он, скорее всего, сотрясение мозга заработал. Это я тарса, на мне все быстро заживает, и головная боль долго не держится, а он человек. Да и зима на улице, а он без теплой одежды от нас ушел. — На последних словах я почувствовала легкий укус совести. Без пальто Зафрэ благодаря мне остался. А вдруг заболел? А вдруг замерз насмерть? Что, если его хладный труп нашли где-нибудь на улице и теперь он лежит в каком-нибудь морге, неопознанный и никому не нужный? И ждать нам уже некого…
