Пока Вирнэ спускалась в свою мастерскую за часами, мы так и стояли в прихожей. Я нетерпеливо перекатывалась с пятки на носок рядом с равнодушным Хельму, замершим в своей важной позе с руками, заложенными за спину, и пустым взглядом, буравящим дальнюю стену.
— А мне казалось, мы тебя вчера вылечили, — проворчала я, толкнув волка локтем в бок. Он скосил на меня глаза, но ничего не ответил.
Вирнэ вернулась быстро. Отдала часы и два кожаных плетеных браслета.
— Это подавители. При вскрытии контейнера, — Вирнэ кивнула на часы, — они должны быть на вас. В противном случае все время активации плетения проведете в беспамятстве вместе с артефактором. Зона поражения диаметром в три метра. Но советую учитывать погрешность в полметра.
— Понял, — заверил ее волк, спрятав и часы, и браслеты в карман кителя. — Спасибо.
— Спасибо, — поддакнула я. И когда Хельму подтолкнул меня к двери, намекая, что пора уходить, добавила: — И меня все устраивает.
— Что? — не поняла Вирнэ.
— Что в честь меня назвали высшую нечисть. Прекрасная была идея.
И пусть на самом деле это человеческое тело было названо в честь тарсы, сути это не меняло — меня действительно все устраивало. Это было мое имя, и я не хотела его менять.
Вирнэ несколько мгновений непонимающе смотрела на меня, пытаясь понять, как я могла дать ответ на вопрос, который она даже не успела озвучить. Объяснять ничего не пришлось, она сама нашла для себя объяснение, полностью ее устраивавшее, и расплылась в улыбке.
— В следующий раз в мою честь кого-нибудь назовите, — потребовала она у Хельму перед тем, как закрыть за нами дверь.
— Босс, а ты никогда не хотел завести дома кота? — задумчиво спросила я, уже представив, как в доме появится важный пушистик, которого будут звать Вирнэ.
Встретившись со мной взглядом, волк качнул головой.
— Даже не думай.
— Ну а почему нет? Высшая нечисть уже есть, настоящий волк есть, а кота нет. Мы бы составили график, когда во время чаепития с Эдит чепчик носит он, а когда я. И дрались бы за игрушки. И…
— Я не стану превращать свой дом в зверинец, — отрезал Хельму и пошел к карете. Я поспешила за ним.
— Ты же в душе очень пушистый, тогда почему снаружи такой колючий? — спросила я, догнав Хельму. — И не надо на меня глазами сверкать. Я видела твоего пушистика, очаровательный волк. А ты черствый огрызок старой булки. Ржавый гвоздь. Тусклая блестяшка…
— Я понял, — сказал он, прервав поток моей фантазии.
* * *
Сложный характер Хельму оказался не единственной моей проблемой. Зафрэ не появлялся.
