Заметив, как она с тоской смотрит в окно, я спросила:
– Кто-то должен еще подойти?
– Никто не должен. Я пригласила только близких.
Подо мной от стыда загорелся пол. – Все готово, – сказала я.
– Умничка, давай, садись к столу, будем обедать.
Мы сели за стол.
– Царствие небесное Олечке, – на выдохе сказала она.
– Простите меня, – с горечью в голосе сказала я, возюкая ложкой в тарелке с лапшой.
– За что простить, не поняла тебя.
– Простите, что не навестила вас за все это время, – говорила я, пряча глаза. Наверно подумаете, что была такая подруга и забыла. Но, я очень была рада встретить вас в медицинском.
– Да, я тоже. Только на фотографии у тебя коса длинная, а сейчас ее нет. Что произошло?
– Это в память об Ольге, – сказала я, поставив локоть на стол, подперев кулаком щеку.
– А говоришь, забыла, – сказала Алла Николаевна, улыбнувшись так, как умела улыбаться только Ольга.
Меня отпустило. Я осознавала всю неправильность своего поступка. Алла Николаевна нисколько не сердилась на меня за это, а даже подбодрила.
– Простите меня за наглость, – сказала я после недолгой паузы, я ведь так ничего и не знаю.
– Знаешь что, Санечка, – понимая мою растерянность, сказала она. Пойдем-ка с тобой в ее комнату. Встав из-за стола, я пошла за Аллой Николаевной затаив дыхание. О, Боже, она открыла дверь той комнаты, о которой я думала. Войдя в комнату, меня словно окатили ледяной водой. Окно в комнате Ольги выходило на набережную реки Иртыш, вид из окна был аналогичен виду из окна моей комнаты; набережная, те же деревья, тот же мост слева от дома, соединяющий правый берег реки с левым, даже номер дома и тот совпадает.
– Да ты вся бледная, тебе нехорошо? – сказала Алла Николаевна, спешно усадив меня на софу, побежав на кухню за водой.
На полке книжного шкафа в толстой деревянной коричневой рамке стояла моя фотография, сделанная во время прогулки по крепости. Я сама дала ей это фото. Я всегда печатаю фотографии, считая, что цифровую память нельзя потрогать руками. На столе у светильника лежали те самые добытые в бою билеты с автографом.
– Скорее всего, тебе просто стало душно. Я не впускаю в эту комнату свежего воздуха, чтобы сохранить здесь все так, как было при ней, – сказала она, вернувшись с кухни со стаканом воды, – выпей.
Вот уж, – подумала я, и врачи, оказывается, могут быть сентиментальными.
– Как это несчастье произошло с ней? Почему она не поделилась со мной своей проблемой? Ведь мы же подруги, – задавала я вопросы, особо мучавшие меня, поставив стакан на пол.
