* * *
Однажды Тарсо беседовала со святогорским монахом, который спросил ее:
— Какой путь привел тебя сюда, на это место юродства?
И Тарсо ответила:
— Да какой там путь, друг ты мой? Работа. Я была в миру и умирала. А потом — работа, работа... И как же ты думаешь, брат мой, я пришла сюда? По пути, который проложили божественные отцы. Я умерла для мира, отдала свою жизнь Христу, и с тех пор — работа, работа...
* * *
Слова «работа, работа» имели, конечно, скрытый смысл. Они означали постоянное умерщвление ветхого человека. Это достигалось такими поступками и переживаниями[125], которые уничтожали все то греховное, что угрожало вернуть Тарсо к «дружеским» связям с ветхой самостью, к страстям ветхого человека. Из опыта битвы со своей самостью Тарсо знала, что, как говорят святые отцы, «страсти легко возвращаются»[126] и что «лукавая душевная страсть никогда не стареет»[127], если ее не умертвить навсегда.
* * *
В образе жизни, который избрала Тарсо, осуществлялись слова Господа, сказанные преподобному Силуану Афонскому: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся»[128].
Святой Силуан, исполняя эту заповедь Господа, осознал необходимость непрестанно молиться об умерших, пребывающих в аду. В его душе при этом загорелся огонь любви к усопшим[129].
И Тарсо с самых юных лет, в течение всей своей жизни, любила усопших, мучающихся в аду, и живо беспокоилась о них, не скрывая этого.
«Часто Тарсо нам говорила, сильно напрягая свой слабый голос:
— Дыра, сестры мои! Пробейте дыру, сестры! Там, внизу — души, много душ, отсюда до туда внизу (и она показывала в сторону моря). Множество! Самые разные, отовсюду, в самых глубинах ада. Им плохо, и мы должны им помочь. Люди всякого рода: депутаты, пастухи, сапожники, торговцы. Это не шутки, их души просят глоток воздуха, просят покоя.
Так она побуждала нас молиться о душах усопших».
Многие гости слышали от нее такой призыв:
— Вот здесь, внизу, копайте землю, здесь души, которые кричат. Выньте эти большие камни. Копайте здесь, дайте им больше места, этим душам тяжело! Они пропадут, если мы их не вытащим... Хотя бы одну дырочку им открыть, чтобы они смогли дышать... Ты мне поможешь, сестричка?
Любовь Тарсо к усопшим и беспокойство из-за их мучений в аду связывали ее со страной умерших и давали возможность вместе с ними переживать адские мучения. Она держала, как и преподобный Силуан, свой ум в царстве ада, стараясь увидеть там и саму себя. Тем самым умерщвление своей самости происходило на двух уровнях: в стране мертвых и в стране живых, то есть в жизни юродивой Христа ради — ведь сюда ее привез катафалк.
