Когда я еще только желаю приобрести какую-нибудь добродетель, например воздержание, или милосердие, или любовь, и решаю деятельно подвизаться ради этой цели, я уже чувствую себя тем, кто добьется желаемого. Но когда я осознаю свою роль в приобретении добродетели, это подогревает мое довольство самим собой, довольство силой моего духа и зажигает тщеславию зеленый свет для незаметного проскальзывания в глубину моей души. Так может происходить даже тогда, когда мой сознательный помысл обращается за помощью к Богу, к Тому, без Которого я не могу творить ничего[76].
* * *
Преподобный Нил отмечает, что «тщеславие начинает обладать нами, если мы приобретаем добродетели ради прославления и почитания людьми»[77]. И еще замечает: «Тщеславие есть неразумная страсть и удобно примешивается ко всякому добродетельному делу»[78].
Эти замечания преподобного Нила показывают, что духовный подвижник должен пребывать в бодрствовании и трезвении, когда подвизается ради приобретения какой-либо добродетели и вообще ради духовного преуспеяния во Христе Иисусе. Ведь уже в самом начале духовных усилий ему угрожает опасность приписать себе достижения, свойственные добродетели и святости. И лучшим духовным оружием для устранения такой опасности всегда является, как пишет преподобной Нил, страх Божий.
* * *
Согласно преподобному Нилу, в любой одежде ткань для прочности подшита каймой и поэтому с каймы начинается. Так и началом премудрости духовного подвижника является страх Господень[79]. Итак, этот страх Господень должно пришить к краю (то есть к началу) каждой добродетели. Ведь края ткани обычно легко рвутся. Так, словно неподшитая ткань, пропадают и все духовные усилия того человека, который из-за недостатка мудрости оказывается во власти тщеславия.
Духовный подвижник должен иметь страх Божий, чтобы унять неразумную страсть тщеславия, возникающую из-за его духовных достижений. Этот страх Божий может непрестанно учить добродетельного человека, что хотя он сам, своими стараниями, сшил одежду добродетели, однако именно Бог научил его и дал ему мудрость соткать ту ткань, из которой сшита одежда. И человек должен признать, что вся сила, необходимая для изготовления этой ткани, происходит от Того, Кто научил его ткацкому искусству, — от Бога, и сила эта ткачу не принадлежит.
* * *
Итак, уже само начало борьбы духовного подвижника за добродетель имеет решающее значение. Если изначально он не будет пребывать в бодрствовании и трезвении и у него не будет страха Божия, то уже самый край ткани добродетели будет поврежден и подвижник, начав кичиться, примет в себя семя тщеславия.
