* * *
У Тарсо бывал в гостях один университетский профессор. Вот как он рассказывает про свое очередное посещение Тарсо: «Когда мы сидели на цементных блоках рядом с ее кельей, я сказал: “Меня очень огорчает мой гневливый характер. Сестра, что мне делать, чтобы от этого избавиться?” Она начала говорить обычные свои юродивые вещи, а потом зашла в келью и вынесла мне Феотокарий[45] святого Никодима. Открыв его, она, очень ясно и четко произнося слова, прочитала подходящий к нашей теме тропарь и замолчала. То есть она мне показала, что делать в затрудняющих меня обстоятельствах. Я ей заметил: “То, что ты прочитала, — это ведь на древнегреческом”. Тогда она перевела тропарь на новогреческий столь грамотно, что я просто онемел от удивления. Очевидно, она прекрасно знала не только современный, но и древний греческий язык. Теперь, когда я с растроганным сердцем пишу эти строки, Тарсо находится в обителях праведных, где сияет свет лица Божия».
* * *
Один человек во время своего посещения Тарсо постоянно читал в уме молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». В какой-то момент он услышал, как Тарсо сказала ему: «Молись и Святой Троице!»
Это показывает, что средоточием церковной жизни Тарсо было сознательное почитание Святой Троицы. Тарсо знала, как выстраивать свою духовную жизнь согласно учению Церкви о спасении.
* * *
Другой гость как-то спросил у Тарсо о чинопоследовании некоей молитвы, о которой он прочитал в одной книге. Он хотел соблюсти установленный порядок слов этой молитвы. Тарсо ему сказала: «Меняй-ка иногда и порядок слов. Не читай молитву формально!»
Понятно, что этот совет Тарсо должен был помочь человеку избежать опасности свести свою молитву к бесплодной рутине. Здесь проявилась логика юродства, направленная против такой духовной жизни, которая осуществляется механически, без приложения собственных умственных усилий молящегося человека. Неприятие такой духовной жизни она выразила и в словах, сказанных другому своему собеседнику: «Очень много “Господи, помилуй!” надоедает даже Богу».
* * *
При попытках разглядеть, что скрывается за странным поведением Тарсо, можно было увидеть мудрость, присущую такому поведению, и которая свойственна имеющим ум Христов[46]. А также почувствовать мир, превосходящий всякий ум[47], которого не бывает без примирения между собой всех сил души и без обладания всеми добродетелями. Этот внутренний душевный порядок не мог существовать без правильного расположения Тарсо в Теле Церкви. Тарсо была юродивой ради Христа, поэтому внешне беспорядочной выглядела и ее повседневная жизнь, и она сама. Но у нее было прочное и живое церковное самосознание. Доказывает это и почитание ею старцев Паисия, Порфирия и Иакова
