— Господин хороший, не положено вино из кабака выносить. Здесь пей сколько душе угодно, а на улицу не выноси. Немец ты или не немец, а закон для всех один.
Пришлось Ермилову пустую бутылку в сумку запихнуть. Недовольно взглянул на кабатчика, словно это он был виновен во всех этих правилах, и вышел на улицу, захлопнув за собой дверь. Взглянул на пьяного мужика, что валялся в луже, и выругался. Нет, явно Игорь пить, не закусывая, не умел, да и валяться в луже, вот так вот, не хотелось. Слава богу, до ближайшего трактира, как через минуту выяснилось, идти недалеко.
Просторное помещение. Несколько столов, за которыми сидят, если судить по одежде, одни немцы. Чинно беседовали, курили. Игорь выбрал опять стол у окна. Тут же подошла молодка и спросила, что господин желает откушать.
— Лягушатину, — молвил по-французски путешественник.
— Фи, — проговорила девушка, — местные лягушки не так вкусны. Могу предложить жареного цыпленка.
Игорь кивнул в знак согласия, и уже через минуту на столе стоял поднос с курочкой. Явно до бройлера этим цыплятам было далеко. А может, и не цыплята это вовсе? Но выбирать Ермилову не приходилось. Между тем девушка притащила кувшин да наполнила, не дожидаясь слов благодарности от гостя, большую глиняную кружку. Пришлось раскошелиться, монетка тут же упала в карманчик на фартуке. Девушка улыбнулась, сделала реверанс и ушла.
Игорь сделал глоток. Вместо пива — хлебное вино. Ладно, и оно подойдет.
«А ведь оба иноземца умерли после возвращения Петра из-за границы? — неожиданно вспомнил Игорь. — А почему?»
Интересно было бы узнать, отчего так произошло?
Да и события, происходившие после возвращения, как-то не укладывались в рамки логики. Смерть двух лучших друзей. Евдокия Лопухина отправлена в монастырь. Бунт стрельцов, завершившийся казнью. Да и слух, что царя подменили! И тут грамота, составленная им самим — попытка подмены не удалась.
«Ничего не понимаю, — подумал Игорь, опустошая вторую рюмку. — Что-то тут не так. По-любому нужно оставаться в прошлом и разгадать эту странную загадку».
Размышления прервались, когда открылась входная дверь в трактир.
Вошли два европейца, оба дымят в трубки. Между собой беседу вели по-французски. Тот, что постарше, приятеля Патриком величал. Младший в ответ друга — Францем. Спорил о чем-то до хрипоты. Говори они помедленней, Игорь разобрал бы, о чем речь. Сели за несколько столов от Ермилова. Трактирщик как их увидел — заулыбался. Из-за стойки выскочил, лично обслуживать побежал.
