Смотрит Иван на Семена: вроде жив. Смотрит кругом: вроде все как было. Как вдруг дверь открывается и заходит тот самый старик. И смеется. Говорит, отдай мое распятие, а тебя, Семен Шпак, я заберу с собой в ад.
Но Семен ему отвечает: «Одну минуточку. Вы сначала с моим товарищем расплатитесь. Сколько он тебе должен, Ваня?» Старик поворчал, но заплатил. Тогда Семен продолжил: «А меня по какому праву — в ад? Я воспитан в марксистско-ленинской традиции и ад не признаю. Я тут выступил как подрядчик». И стал он со стариком спорить. Доспорились они до того, что пришлось вмешаться небесному архангелу. Тот явился — очень красивый, со светящимися крылами, — и решил, что Иван с заданием справился, душу сохранил, а чертова старика обязал Семену Шпаку еще десять тысяч рублей заплатить. У старика с собой только еще три было. Семен оказался тоже с благородством и попросил на оставшиеся семь тысяч исполнить желаний Ивана.
Иван пожал плечами и сказал, что ничего ему не надо. Хочу, говорит, чтобы вера наша православная восстановилась, чтобы сильная рука нас вела, чтобы мужчины были мужчинами, а женщины красивыми, чтобы дети рождались. И чтобы крепла Россия!
Черт сказал, что это больше семи тысяч стоит. Ангел сказал, что все это Бог дает задаром, когда в стране есть такие, как Иван.
Все, о чем он тогда попросил — сбылось. Те же, кто в эту историю не верит, не верит и в Россию. А кому нужны доказательства, пусть тому их черт даст.
Жил-был в России горшочек. И все у него было хорошо, то есть никак. Стоял он на полке, молчал. Иногда протирали его от пыли. Дарили его и передаривали. Так и оказался он дома в семье Фофановых. Семья как семья, ничего особенного: отец, мать, двое сыновей и невестка. Немного пьют, редко дерутся, но больше плачут. Целыми днями они выясняли отношения. Кто кому что сказал, на кого и как посмотрел. Горшочек просто стоял и слушал. А что он мог сделать? Он же обычный глиняный горшок.
Но однажды его сняли с полки и наложили в него кашу. Был это день России. Тогда вся семья решила примириться, жить дружно и относиться друг к другу с любовью. «Ведь мы русские люди».
После этого у Фофановых еще горшочки появились. Раньше наш горшочек и не знал, что в мире есть такие же, как он. И тут на его полке, кроме термометра и иконы, появились другие горшки. Удивился горшочек, обрадовался. Но вскоре понял, что они одной природы, но не одной породы. Горшки были какие-то грубые, не мылись после еды, стояли с налипшей капустой и гречкой. А наш горшочек был с тонкими стенками, ему не нравилось, когда его руками хватали, ложкой в нем шурудили. И мылся он хорошо. Остальные же горшки смотрели на горшочек и смеялись над ним. Ой, какой неженка! Какие тонкие стеночки! Может, ты не горшок, а вазочка. И хохочут.
