Однако, спрашивается, что собой представляет игра ребенка, о которой в начале позапрошлого века замечательный немецкий педагог Фридрих Фребель (крупнейший теоретик дошкольного воспитания, организатор первых детских садов) говорил, что это основная стихия детской жизни? Детская игра не может быть понята, как условная игра, противопоставленная серьезной жизни (например, работе). Сначала ребенок играет, чтобы расширить зону своей свободы, которая задана, ограничена родителями, чтобы сделать свою жизнь интересной, необычной. Его игра как по волшебству рождает мир, которого не было минуту назад; ребенок играет, чтобы удержать этот мир, повторить его снова и снова, пока не надоест. Потом ребенок открывает, что именно игра позволяет пожить взрослым, войти в их мир, куда он страстно стремится. Наконец, играя ребенок удовлетворяет свои желания и фантазии: может слетать на луну, избежать наказания, отомстить за обиду.
Культурный смысл детской игры достаточно понятен. Это доступный ребенку способ освоения взрослого мира. Он еще не может вести машину, но крутить руль (управлять с помощью пульта детским электромобилем) и воображать (про-живать) связанные с поездкой события – вполне ему по силам. Ребенок не может реально наказать своего приятеля или сестру, но наказать куклу или петрушку для него одно удовольствие. Здесь сразу два важных результата. Ребенок осваивает рисунок и схему взрослых действий, что потом в реальных практиках сыграет свою службу, и получает возможность реализовать свои желания, пусть пока в форме игры и фантазии. Как можно понять из пятой главы, сновидения, игра, общение, искусство, фантазия помимо своих специализированных функции (например, для искусства – вводить в мир художественных событий) выполняют в культуре очень важную роль, позволяя изживать нереализованные желания и программы, сохраняя тем самым наше психическое здоровье.
Под стать детской игре его знания и познание. Наряду с вполне реалистическими, обслуживающими его «детско-взрослые практики» (научился сам есть, одеваться, играть, считать, помогать маме и т. п.), ребенок «мыслит» мифами и схемами. Он не рассуждает как взрослый, хотя и постепенно учится рассуждать, а подобно архаическому человеку считает, что детей, как домашний пирог, создают родители, что братик или сестра выходят из живота мамы; солнце ходит вокруг земли, которая, конечно же, плоская, несмотря на то, что взрослые почему-то говорят про шар; что машина едет, потому что, как животное, ест бензин, а водитель крутит руль и прочее. Реалистические, по сути, практические знания спокойно уживаются в детском сознании со схемами и мифами, никаких противоречий дети не знают и не чувствуют.
