До самого берега они не произнесли ни слова. Ваня с трудом стащил резиновые сапоги и вылил из них воду. Карбас колоколом гудел от свирепых ударов волн, но шел точно в том направлении, куда правила девчонка. Платок ее улетел, когда она помогала Ване взбираться в высокий карбас. Ветер швырял девчонке в глаза длинные пряди волос, она то и дело одной рукой отбрасывала их. Другой — крепко держала кривой железный прут, заменявший румпель.
На берегу их ждал высокий человек в брезентовой куртке, подпоясанной широким ремнем с медной пряжкой. Как только карбас ткнулся носом в песчаный берег, человек ухватился за него и еще дальше вытащил на отмель. Потом будто котенка сгреб мокрого дрожащего Ваню и поставил на землю. Сверху вниз посмотрел на него, усмехнулся:
— Выкупался, молодец? На нашем озере это не диво. Моли бога, что дочка у меня такая проворная, я бы уже не успел до тебя добраться.
— Это Ваня, — сказала Элла. — Он с острова приплыл, папа.
— Лодка-то моя утонула, — первое, что сказал Ваня, выйдя на берег.
— Гляди, какой шустряк! — удивился человек. — Чуть в гости к ракам не угодил, а про лодку помнит... Бегом в сторожку! Там печь затоплена, погрейся, обсушись.
Элла взяла Ваню за руку и как маленького повела вверх по узкой тропинке, где виднелась небольшая серая избушка, похожая на ту, в которой они жили на острове. Из круглой железной трубы валил дым. Ветер тут же подхватывал его и, разодрав на клочки, развешивал на колючие лапы елей.
— Мой папа сплавщик, — сказала Элла. — Собирает прибитые к берегам хлысты, связывает, а потом приходит катер и забирает их.
Ваня не ответил. Он вдруг почувствовал, что смертельно устал. Хотя и был босиком, казалось, к каждой ноге привязано по пуду. Глаза слипались. Так бы и упал грудью на эту твердую землю и прямо в мокрой одежде заснул...
— Отпусти, я сам, — вырвал руку Ваня. — В детском садике и то никого за руку не держал.
Элла взглянула на него и прикрыла рот ладошкой, чтобы не рассмеяться.
— Ты чего? — подозрительно спросил Ваня.
— У тебя окунь в ухе!
Ваня машинально поднял руку и пощупал ухо.
— Смешной ты... — громко рассмеялась девчонка.
К вечеру лодку прибило к берегу. Она так и вылезла на прибрежный песок днищем кверху. Какой-то противный моллюск уже прилепился к доске. Обрадованный Ваня обошел весь берег в надежде найти и весла, но, кроме бревен, ничего не увидел. Отец Эллы бродил по берегу в высоких резиновых сапогах, сталкивал бревна багром снова в воду и там связывал просмоленными канатами в плоты.
