Эндрю, заинтересованный видом уличного музыканта, замедлил скорость до пешеходной. Как раз в этот момент звуковая дорожка выдала продолжительную серию битов на басовой частоте, что дало музыканту возможность утереть пот со лба. Китаец метнул в сторону Виккерса ехидный взгляд и радужные оболочки его водянистых глаз блеснули малахитовыми огнями. Что-то произошло: он оскалился, выхватил из петлицы синтетический цветок и победно вознес его над головой, словно знамя. Кривые губы сложились, беззвучно произнося какую-то фразу. Затем его глазки скользнули в сторону, на улицу позади Эндрю. Тот стремительно обернулся и на грани видимости зафиксировал красную прядь волос. Эндрю, повинуясь инстинкту, сиганул вперед — девчонка только выходила из-за дома, двигаясь в том же направлении, что и он. Навигатор выплюнул на глазные линзы, в колонке слева столбец цифр по сближению объекта и точке перехвата, но Эндрю лишь ухмыльнулся: он привык рассчитывать все сам.
Виккерс доехал до следующего перекрестка и завернул направо, к крытому рынку. Мысленно считая секунды, он остановился и стал ждать. Мгновения длились невыносимо долго; за это время можно было бы прожить жизнь. Затем он оттолкнулся носком ботинка от брусчатки и с тихим гулом устремился к прилавкам. Скорость росла, рокот двигателя становился все громче и Эндрю включил глушитель. Он приподнялся в кресле, высвободив правую руку. Один из пешеходов оступился и качнулся назад, загораживая дорогу. Эндрю зло выругался и наклонил корпус мотогана, чудом удержав равновесие. Девушка показалась из-за лотка с рыбой, она двигалась быстрым, неровным шагом. Заметив его, она попыталась остановиться, но инерция еще тянула ее тело вперед, а Эндрю был уже слишком близко. Он грубо схватил ее за талию и опрокинул поперек хребта болида. После чего можно было резко прибавить скорость.
Эндрю действовал быстро — накинул ей на запястье нейлоновую уздечку, толщиной с паутинную нить, но способную выдержать вес лайнера. На этот раз пришлось ввести в челюсть мышечный парализатор и покончить с криками.
До нулевого рубежа оставалось полтора часа. Он сильно опаздывал. Нужно было оперативно убираться из анклава, пока не переполошился весь этот термитник. Моника пару раз дернулась, но он железной хваткой стиснул ее в объятиях, усадив прямо перед собой. Отсветы ночных огней плясали на их лицах и на блестящих боках мотогана, который, словно снаряд, летел по улицам анклава, а затем кварталов Лайт-тауна.
