Эндрю бывал здесь пару раз, и то проездом. Поэтому местную топографию знал плоховато. Навигатор навигатором, но опыту как-то больше веришь. Он не сомневался, что девчонка направилась к анклаву. Справа и слева, подсвеченные мощными ртутными прожекторами, в воздухе парили стены высоток. Добежать до них можно минут за десять, но пространство пустовало.
Понимая, что надо действовать, он развернул рыло машины к воротам и нажал на педаль. Мотоган глухо заурчал и рванулся вперед по прорезиненному асфальту. Нырнув в ворота, Эндрю включил визуальный сканер, вмонтированный в зрачки. Программа получила голографический портрет Моники и приступила к фильтрации толпы.
Эндрю скользил по улице, словно щука в мутном речном потоке, старательно рассматривая толпу. Основная масса лиц была восточного типа, но встречалось и много залетных субъектов. Состоятельные туристы заседали в крытых заведениях, инкрустированных разной степени яркости неоновыми вывесками, те, что победнее — в фаст-фудах прямо на улице. На тротуаре посреди пешеходной зоны хаотично торчали киоски, лавки и будки с галдящими продавцами, которые продавали всевозможную дрянь, начиная от фэн-шуйских электро-примочек и заканчивая пиратскими имплантатами или цветной кожей. Вокруг таких сооружений вертелись странные субъекты, подозрительно напоминающие кибов. Эндрю глянул одному из них в глаза и не увидел там ничего, кроме стеклянных кукольных плошек. Ясен пень — эти чучела распродали себя из-за дозы по запчастям в обмен на пластиковые костыли, а когда ресурсы организма кончились, вышли на большую дорогу. Он с отвращением отвернулся, переведя взгляд на галереи забегаловок, где можно было всласть поиграть в автомат, покурить кальян, посмотреть эхо-стриптиз, разукрасить свое тело живыми картинками и вибробирюльками, да, много чего еще можно было сделать, только отстегни энную сумму.
А девчонка как сквозь землю провалилась.
Настроение у Эндрю портилось все больше и больше.
Он свернул в проулок и выехал на параллельную улицу, которая отличалась от предыдущей разве что узором иероглифов на стенах. Чувствуя на своей спине любопытные взгляды, он разрезал полотно шатающихся по мостовой пешеходов, лавировал между тучными мужчинами и маленькими женщинами, наэлектризованными подростками и перебравшими после трудового дня сарари. Откуда-то под аккомпанемент эйсид-хауса лились саксофонные рулады, бесконечно повторяющие один и тот же пассаж. Назойливая реклама в исполнении карикатурных самураев прыгала по бровям, и Эндрю часто моргал, пытаясь расширить кругозор. «Honda» покорно дрожала под ним, чутко реагируя на каждое движение. Эндрю решил, что в болид встроена нейросэнсорика с базой ИИ. Он выехал на перекресток, над которым на протянутых веревках болтались желто-красные флажки. Возле скамейки примостился сухопарый китаец в шляпе и пиджаке, позади него стоял ящик диджейского пульта с двумя колонками. Он-то и наяривал на саксофоне. Несколько зевак, засунув руки в карманы, насмешливо слушали.
