Диван… Стол… Шкаф, за стеклянными дверцами которого виднелись ряды книг… Люстра на высоченном трехметровом потолке, возможно, заставшая еще революцию и так с тех пор и висевшая… Пылища повсюду… Квадратные пятна на обоях… Часы… Часы? А, не это барометр.
Я снял его со стены и двинулся к выходу. Часов у меня нет, по солнцу я ориентируюсь плохо, комиссионный магазин мне на глаза еще не попадался, так что надо хватать, что придется и бежать, пока магазины не закрылись. Что-то мне подсказывает, что в ОРС, как и в СССР, с круглосуточными комиссионками было напряженно.
Надо, надо туда вернуться и пошарить. Шкаф еще не обследован, стол, другие комнаты…
— Здрасьте!
* * *
Я лениво посмотрел поверх заброшенных на спинку кровати ног в сапогах на того, кто вошел в мою комнатку в общежитии.
Девчонка. Молодая — это все же студенческое общежитие. Волосы выкрашены в тот неописуемый желтовато-блондинистый цвет, который обязан своему рождению не дезоксирибонуклеиновой кислоте, а перекиси водорода[3]. Волосы завиты мелким бесом, так что напоминают золотое руно. Но взгляд у девчонки — а на вид ей лет двадцать, не больше — вовсе не овечий, а наоборот, живой и пройдошливый. Цветное ситцевое платье, судя по виду — старенькое, застиранное, плотно так облегает формы незваной гостьи.
— Здрасьте, — вежливо ответил я.
— А вы знаете, что ноги в обуви класть на кровать негигиенично?
Я ж говорю — пройда[4].
— Знаю, — кивнул я.
— А зачем тогда положили?
— В царской армии старые солдаты рекомендовали молодым, после долгого пешего похода, полежать на земле, подняв ноги вверх. Чтобы кровь отлила, и ноги не болели.
— А вы в царской армии служили, дяденька? — сверкнула зубами блондинка.
— Не угадала, тетенька.
Та снова хихикнула.
Ой, какое подозрительное хихикающее эхо раздалось из коридора! А что вы хотели, батенька, заселились в общежитии, где все друг дружку знают, живете один, в давно заброшенной комнате, ни с кем не знакомитесь, да еще и хотите, чтобы никто не заинтересовался? Студенты — народ молодой, дружелюбный, бесцеремонный, вот соседки и выпихнули самую активную на разведку, разузнать, кто это там такой живет, да чем дышит.
— Читал я про это, в книге… не помню, кого… не помню, про кого…
Так-то помню, конечно, про этот способ было сказано в книге Раковского «Суворов». Вот только нет в этом мире ни Раковского, ни Суворова… И книга эта — неизвестно, написана ли…[5]
— Ты, тетенька, ко мне зачем заглянула-то?
