Кстати, тут от меня ответа ждут, а я ушел куда-то в себя.
«Завуч» несколько снизила градус строгости, и в ее глазах явственно плескалось любопытство:
— Не подумайте, что мы против вашего поступления, просто — человек приехал из Талгана, не ближний свет, чтобы поступить к нам, не самый, скажем так, известный институт. Вы ведь о нас не слышали, верно?
Похоже, им просто скучно. Последние дни приема документов, все, кто хотел, уже их подали, народу мало, чего б не поболтать с такой необычной личностью, как я?
— Может, молодой человек все же слышал о нас? — кашлянул мужчина в клетчатом пиджаке, роговых очках и с пышными усами, — Наше холодильное оборудование использовалось при строительстве афосинского метро… нет? Не слышали?
— Замораживали плывуны[7]? — всплыло что-то в памяти, где-то когда-то прочитанное.
— Все же слышали?
— Ну… да. Но поступать именно к вам я решил не поэтому…
Говорят, что честность — лучшая политика… Попробуем.
— Когда я ехал сюда, я еще не знал, куда буду поступать. Но в поезде у меня украли все деньги и вещи, я добирался зайцем, питался чем придется… Поэтому, когда нужно было выбирать — меня потянуло в институт, который занимается питанием…
Ершан!
Мое лицо загорелось, как красная лампочка. До меня только сейчас дошло, что я чуть ли не хвастаюсь своим нерегулярным питанием в течение недели перед людьми, которые, возможно, прошли блокаду.
— Вы же не думаете, что мы кормим своих студентов как на убой? — хмыкнул усатый.
— Нет, но в тот момент выбирал желудок, — рискнул пошутить я.
— А сейчас? — строго блеснула очками «завуч» — Не передумаете?
— Может и передумал бы. Но после ваших слов для меня поступление к вам — как вызов.
— Я, — зашевелился грузный седой мужчина в сером костюме, — в эвакуации был примерно в ваших краях…
Сердце екнуло, но в этот раз обошлось.
— …и, насколько я помню, для талганцев характерна взаимовыручка и тесные родственные связи. Почему же вы не обратились к родным, чтобы они выслали денег, как-то поддержали иначе?
— А еще мы, талганцы, — с гордостью произнес самозваный талганец, — со всеми трудностями справляемся сами. И только там, где не хватает своих сил — зовем родных.
Понятия не имею, так ли это, но, я думаю, не найдется ни одного народа, который не сказал бы то же самое про себя.
— Ну что ж, — сказал Седой — я думаю, стойкий суровый мужчина северных кровей нам пригодится.
Северных? С чего это меня вдруг записали в потомки здешних викингов, или, учитывая мой образ, скорее чукчей… ах, да. Здесь же мир наоборот и север ОРС ближе к экватору, чем юг. Так что, на наши деньги, я — суровый мужчина южных кровей. Абрэк! И кынджал есть!
