Петру, чьим кумиром был герой-партизан Денис Давыдов, было обидно, но логике командира противопоставить было нечего — Давыдова поддерживало русское население. Здесь же, нашим войскам были рады многие, но не все.
В конце разговора, Брусилов произнес, что начинает понимать генерала Деникина в его отношении к Вагнеру.
«Причем здесь композитор? — эта мысль в сознании Петра прожила всего мгновенье, чтобы тут же смениться взрывом эмоций: командарм явственно намекал на легендарный военный отряд Вагнер. — Неужели Грач один из его командиров?!»
Перед выездом из Львова, Грач дал команду вооружиться. Из зеленых деревянных ящиков были извлечены пулеметы, и самозарядные карабины. Глядя, как сноровисто разведчики набивают обоймы, Петр понял, что эту команду они ждали с нетерпением. Увы, репортерам оружие не полагалось. В случае пленения, они должны были представиться идиотами-пацифистами, которых царские опричники затащили в горы и заставили нести свои пожитки. А ночами им якобы связывали руки. Доказательством должны были послужить командировочные задания от либеральных редакций и путевые заметки, в которых горе-журналисты клеймили позором русских казаков и тупых царских офицеров. Таковой оказалась тяжкая доля репортера-нелегала.
Первое дыхание войны коснулось разведчиков на подъезде к штабу VII-го армейского корпуса, когда над ними проревел мотором аэроплан с тевтонскими крестами на крыльях. По команде «воздух» бойцы горохом посыпалась из автомобилей и три пулемета открыли огонь по германскому «Альбатросу». Попали или нет, понять Петру было трудно — со стороны штаба по аэроплану длинными очередями садил «максим» и вражеская машина со снижением ушла на запад.
Пока Грач договаривался о выделении сопровождения, Петр с любопытством разглядывал смотрящий в небо пулемет максима. Пояснения давал командовавший расчетом фельдфебель, придумавший и соорудивший из дерева и тележного колеса лафет, с которого его бойцы вели пулеметный огонь по воздушной цели.
Репортер не был бы репортером, не поинтересуйся он о войне в небе. Оказывается, последнее время немцы стали изрядно досаждать на своих «Альбатросах». Пулемет на лафете оказался для них неприятным сюрпризом и сейчас в мастерской мастрячились сразу несколько таких приспособлений.
Из дальнейших расспросов стала вырисовываться следующая картина. В первый месяц войны, германец в небе почти не появлялся, а самых наглых легко отгоняли аэропланы корпусного авиаотряда. Последнее время, у тевтонов во множестве появились новые Альбатросы, и наши аэропланы С11 и С12, Сикорского, а так же старенькие Миг-1, стали терпеть поражение за поражением. Теперь вся надежда на только что поступающие Миг-3М и С15.
