Подавляющее большинство американцев не могло понять, почему группе радикальных религиозных студентов в Иране может быть дозволено продолжать удерживать и унижать американских дипломатов, а наше правительство ничего не поделает с этим. Я был одним из них.
Это было время огромных разочарований. Несомненно, перспективы переизбрания президента Картера были серьезно подорваны его решением прервать спасательную операцию. Тем временем в Иране верховный лидер аятолла Хомейни продолжал осуждать президента Картера и США за то, что они впустили низложенного шаха в страну для лечения рака. Он приписал неудачу операции "Орлиный коготь" божественному вмешательству. К большому огорчению для меня и моей семьи, популярность аятоллы в Иране взлетела до небес.
Поскольку мне было дано указание не обсуждать роль, которую я сыграл в "Орлином когте", я не мог сказать моим товарищам по команде ничего, кроме того, что был в Тегеране, и мне пришлось выбираться оттуда самостоятельно. И я испытывал весьма смешанные чувства относительно результата.
Прежде всего, я был потрясен политическими и религиозными репрессиями в Иране при новом режиме и беспокоился о моих отце, дядях и других родственниках, оставшихся там. И меня бесило то, что самая могущественная страна на земле позволила смутить себя группке радикальных иранских студентов, руководимой лицемерными муллами, которые одной стороной рта проповедовали реформы и социальную терпимость, а другой подстрекали к насилию и требовали мести.
Для меня лично положительным результатом было то, что мои товарищи по спецназу относились ко мне с большей степенью уважения. Я хотел, чтобы меня приняли. Я уже направил все свои бумаги через канцелярию JAG (Judge Advocate General – главного военного прокурора) в Форт-Брэгге, чтобы получить гражданство – процесс, который, как мне сказали, может занять целый год.
Мои мать и младшие сестры Лида и Митра уже переехали в Штаты и жили с моим братом в Калифорнии. Я помогал им, ежемесячно высылая две трети своего жалованья. Поскольку проживание, большую часть питания и медицинское обслуживание оплачивали Вооруженные силы, мне было нужно немного.
В то время как я продолжал беспокоиться по поводу событий в Иране, внешняя сторона моей жизни в Форт-Брэгге быстро пришла в норму благодаря ежедневным тренировкам по физподготовке и тактике партизанской войны, и занятиям на стрельбище.
Поскольку мы были спецназом, и на нас возлагались задачи ведения нетрадиционных боевых действий, разведки, борьбы с терроризмом и прямых действий, мы придерживались более высоких стандартов физической подготовки, боевых навыков, тактической подготовки и боеготовности. Мы считали себя крутыми засранцами, носили усы и держались с некоторой чванливостью.
