– Боюсь, если мы не найдем выход раньше, чем твоя магия развеется и быкорог догонит нас – нам несдобровать, – на бегу крикнул мне Беньямин.
Он мчался вперед, левой рукой удерживая мою руку, правой – вытянутый вперед меч, и внимательно следил за правой стеной, чтобы не пропускать повороты и новые ответвления коридоров. Пожалуй, их извилистость сейчас была нам на руку: неповоротливый зверь тоже потеряет скорость, стараясь пройти там, где мы проскакивали легко.
Тем не менее, карнотавр нас догнал. Мы поняли это, когда услышали победный рев у себя за спинами.
– Нель, пожалуйста, заморозь его еще разок, когда он будет в десятке шагов от нас. Я попытаюсь отрубить ему голову.
Мой напарник остановился, развернулся лицом к чудовищу, снова задвигая меня к себе за спину. Я прикинула расстояние и, как только настал нужный момент, крикнула, вытягивая руку с нацеленной на зверя ладонью:
– Замри навсегда!
В этот приказ я вложила все свое желание жить и сохранить жизнь своему новому другу. Всю силу своих надежд и мечтаний о счастливом будущем. Всю горечь опасений за родителей, которые мне роднее родных, и наверняка не переживут, если потеряют меня…
Зверь не просто остановился. Его трехрогая голова, грудь, передние ноги до самых копыт покрылись ледяной коркой. Пылающие подземным огнем глаза начали меркнуть.
– Ты сумела, Нель! – Беньямин выпустил мою руку и бросился к быкорогу. – Не уверен, что тебе удалось заморозить его навсегда, но на несколько часов этого заклинания должно хватить. Если бы я был уверен, что мы сумеем найти выход раньше – даже не стал бы убивать несчастную тварь. Но… в нашем случае лучше не надеяться на везение.
– Согласна, – кивнула я.
– Не боишься? Можешь отвернуться и не смотреть, – Бен приблизился к огромной замороженной туше и начал прикидывать, как лучше нанести удар.
– Боюсь. За тебя, – проворчала я. – Так что лучше уж понаблюдаю.
Напарник криво усмехнулся, давая понять, что услышал мои слова и оценил заботу. Занес свой светящийся меч над головой и обрушил удар на толстую, покрытую жесткой шкурой и скользкой шерстью шею.
Не знаю, как ему это удалось, но он сумел перерубить позвоночник чудовища и почти отсек ему голову. Затем вторым ударом довел до конца начатое.
Отрубленная голова с гулким стуком упала наземь. Из артерий толчками начала вытекать темная, почти черная кровь. Если бы не заморозка – Беньямина, наверное, окатило бы этой едкой жидкостью, от которой шипели и сворачивались, как от кислоты, опавшие с кустов глянцевые листья.
