– Простите меня, наставник! – воскликнула горячо, умоляюще сжимая руки у груди. – Я искренне сожалею о своем проступке!
– И меня простите, магистр! – послышался рядом голос принца.
Магистр О'Ринэль медленно выдохнул, потом произнес глухо:
– Ваши извинения приняты, адепты. Давайте подумаем, как будем возвращаться в академию.
– А нельзя перенестись? – тут же обрадовалась я тому, что тяжелый момент миновал и можно переключиться на другую тему.
– К сожалению, заряда моего амулета хватит только на мое перемещение. Твой амулет, Орнелла, полностью разряжен. А если вы воспользуетесь амулетом Беньямина, то он тоже полностью разрядится. Я бы не хотел, чтобы вы остались совсем без этой возможности: мало ли, что еще может произойти…
– Неужели амулеты нельзя зарядить? – удивился Бен.
– Кристаллы, пригодные для заклятий перемещения, заряжаются долго, несколько месяцев. Слишком сильный поток магии приводит к их разрушению, поэтому силу приходится вливать постепенно, – пояснил куратор. – Так что придется добираться обычным способом.
– Значит, поедете монорельсом, – прозвучал у нас за спинами голос батюшки. – Пойду, закажу вам билеты. А ты, Мерайя, накрывай на стол. Нам всем пора подкрепиться.
Ужин прошел спокойно и мирно. Мои родители не умели долго злиться, а по их любящим взглядам я поняла, что они, хоть и опечалены моей неразумной выходкой, но все же по-прежнему верят в меня.
Места в доме хватило для всех. Нас с Беньямином отправили спать под крышу, где ютились две совсем небольших комнатки, места в которых едва хватало на не слишком широкие кровати. Магистра О'Ринэля матушка устроила в моей спальне, вторая спальня всегда принадлежала родителям.
Рано утром батюшка постучал в мою дверь, потом – в дверь, за которой ночевал принц.
– Молодежь, подъем! Завтрак уже ждет, да и на монорельс нужно успеть!
Завтракали второпях. К счастью, никакой особой клади везти с собой не предстояло, единственной сумкой оказался пакет с печеньем, сэндвичами и прочими вкусностями, которых не пожалела матушка для меня и моих спутников.
– Постарайся больше не рисковать собой, дочка, – попросила она меня на прощанье и благословила знаком Триединого.
Беньямину тоже достались и объятия, и благословения. Магистру О'Ринэлю – вежливый и почтительный поклон.
Наконец, все уселись в повозку, батюшка устроился впереди, взял в руки поводья, и мы тронулись в путь. Беньямин, сидевший со мной на одном сиденье, приобнял меня, а я пристроила голову на его плече. Мне показалось, что куратор в этот момент напрягся и заволновался, но уже в следующее мгновение его глаза смотрели в сторону, а руки расслабленно лежали на бедрах.
