Птиц тут же принял прежнее сидячее положение, выставил руки вперед и произнес:
— Хватит-хватит! Твои действия совсем не умны. Ну зачем тебе нужно мое имя, если факт его знания никак не изменит твоего положения?
— Чтобы знать, кого проклинать! — ответил Марк.
— Вот-вот, — кивнул головой птиц. — А я здесь при чем? Я — лишь технический персонал. За что меня проклинать?
— А откуда это известно мне?! — возмутился Марк. — Ты здесь доставляешь и убираешь колоды и секиры, теряешь туфли и, наконец, просто находишься в центре всех событий! У кого, как не у тебя, можно получить информацию о творящемся вокруг нашей фамилии свинстве?
— Да-да, — кивнул головой птиц, со значимостью расправляя узкие плечи. — Но приличные люди в таких случаях обычно просят, а не требуют. Тем более — не распускают руки! А ты?
— А я тебе сейчас опять по морде дам, — будничным голосом пообещал Марк, отводя руку назад для удара.
— Стоп-стоп-стоп! — вскричал птиц. — Я открою тебе свое имя! Слушай внимательно…
Его голос вдруг упал до таинственного шепота.
— В одном древнем царстве жил старик, — сказал птиц. — И была у него…
Мощный удар кулака прервал начатое повествование и голова птица, откинувшись назад, поволокла за собой тело, которое и свалилось с нар под стенку пещеры. Белые лоскуты крыльев задрожали и затихли.
«Сдох, что ли? — подумал Марк. — Если и сдох — хорошо. За ним обязательно прилетят. Наловлю еще. Хоть одна сволочь, да проговорится! А этого с обрыва сброшу. Мертвый — не живой. Наверняка тухлятину назад на площадку не выдавливает. Вот черт! Опять суслику повезло».
Ему вспомнилось, что суслики являются травоядными грызунами. В голове его тут же возникла сказка о хомяке и суслике, которые делили между собой целый амбар гороха, не принадлежавшего им. Но внизу была голая безжизненная пустыня, где не то что гороха — травы невозможно было сыскать! Чем же тогда питались суслики под горой?
Марку где-то читал, что многие травоядные животные становились плотоядными, если заканчивалась привычная для них пища. Ярким примером тому служили бабуины, которые в периоды засух совсем не гнушались тем, что удавалось поймать. Они жрали все, что шевелится, бегает, прыгает и жрет других, пока его самого не сожрут.
Ему представился суслик с раскрытой пастью, из которой торчат два ряда острых как пила зубов, а с высунутого языка стекает струйка кровавой слюны. Марка передернуло.
Тем временем птиц почему-то не умер. Заворочавшись, он поднялся на ноги, с ненавистью взглянул на Марка и представился:
