Я встала, осторожно глянув в сторону сидящего мужчины, закрывшего на солнце глаза и не замечающий нас с Перу. Не замечающий меня.
Мало миру сов. Мало! Некая прекрасная Оливия в один миг обокрала мою жизнь, и лишила будущего. Она, видите ли, главная героиня! Оруженосцы истинно достойные и прекрасные люди.
— Теперь можно идти, — карлик взял меня за руку в знак молчаливого понимания и сочувствия, — история начинается…
— А мне казалось, что история началась вчера.
— Так тебе только показалось, крошка. Мы те, кто мы есть.
Что полагалось в таких случаях? Говорить слова благодарности? Я кинулась в двери ради этого? Быть здесь, на Родине, декорациями к истории… Ну и где она, эта проклятая Оливия, которую мир сов выбрал вместо меня?
Оруженосец
Оливия сидела на узком карнизе восьмого этажа и ждала, пока в комнате никого не будет. Мама Георга сидела на краешке кровати и уговаривала сына немного поесть. В очередной раз она приготовила ему одно из его любимых блюд, но мальчишка только плотнее свернулся калачиком и уперся лицом в стенку.
— Поешь, солнышко. Нельзя совсем ничего не есть, ты и так худенький.
Он не ответил.
— Сколько дней не выходишь на улицу, такая погода замечательная…
Что делать с сыном, она не знала. С кровати он не вставал уже третьи сутки, с каждым разом ел все меньше и разговаривал реже. Больше спал, или, как она замечала, был скорее в каком-то забытьи, нежели во сне.
— Я оставлю тарелку здесь. Схожу в магазин, может, фруктов хочешь? Папа вечером с работы придет, хоть вынесет тебя на балкон воздухом подышать.
И вышла, поправив ему подушку и убрав мокрые волосы со лба. Накрывать покрывалом не стала, - слишком жарко было, даже открытое окно не давало прохлады. Оливия одернула тюль и спрыгнула на пол в комнате.
Она увидела то, что никому, кроме нее недоступно было увидеть. Ни мальчика, ни его кровати на месте не было. Прямо около стены было воздвигнуто каменное жерло колодца, на краешек которого была поставлена тарелка с вкусно пахнущим горячим обедом. Оливия заглянула внутрь. Так глубоко, что Георга и не разглядеть.
Для нее это была не проблема, — она всего лишь соскользнула вниз. Мальчишка лежал как раз свернувшись по форме круглого колодезного дна, в пыли, в духоте, без капли просвета. Как акробат, покручиваясь на невидимой опоре, она зависла над ним на расстоянии вытянутой руки.
— Так вот, куда ты спрятался, трус, — зло прошипела девушка, — решил сбежать, слюнтяй… жалкое ничтожество, слабак! Ну и сдохни здесь, раз ты этого хочешь!
