— Что тебе нужно? — глухо произнес Георг, не поворачивая к ней лица и не открывая глаз.
— Пришла посмотреть на павшего воина. Нет, даже не павшего, ведь ты не участвовал ни в одном сражении. Ты сразу бежал, сразу сдался, раздавленный червяк, а не воин. Ненавижу слабых, бесхребетных, таких, как ты.
Оливия плюнула вниз, попав ему на рукав пижамы.
Георгу было двенадцать лет, но по росту он остался таким, как выглядел в десять. Он весь высох, кожа была, как папирусная бумага, - настолько тонкая, что просвечивали вены, и было видно, как медленно протекает в них жизнь, словно через силу. Оливия рассвирепела:
— Посмотри на меня немедленно!
Георг повернул голову, разлепил веки и увидел у кончика носа выставленный вперед клинок. При своем положении, Оливия предстала перед ним гигантской колонной, уходящей своим силуэтом вверх, - к крошечному свету далекой комнаты: плечи были покрыты стальным панцирем, который чешуйками облепил ей шею и щеку, одежда оплеталась в лоскуты бархата и кожи, с темными связующими их нитями. Дуновение невидимого ветра стало рвать белый воротник на шее, и извивать льняные волосы. В свободной руке она сжимала рукоятку длинного клинка, направленного на мальчишку, а перевязь от ножен пересекла грудь, как аркан.
— Да ты знаешь, кто ты такой, на самом деле, Георг? Ты знаешь, в каком ты мире?
Он слабо мотнул головой.
— А хочешь узнать? — ее голос смягчился. — Отвечай сейчас, потому что больше я не приду. Или ты остаешься здесь, или даешь мне руку и больше никогда не залезаешь в этот колодец.
Мальчишка сглотнул комок пыли с подступившими слезами:
— Я не сам. Меня столкнули.
— Кто?
— Не помню, человек в капюшоне. Он подошел ко мне и сказал “ты мертвец”, и я полетел вниз.
— Давай руку, — она подтянула его легкое тело, заставляя встать. — Обними меня за шею, мой маленький господин, и держись.
Подниматься было не нужно, - колодец сам терял свою глубину и начал осыпаться со стен. Когда они снова оказались в комнате, каменное жерло все еще зияло в полу, но вскоре его затянуло землей, потом деревом, потом паркетом, и едва Георг встал на ноги рядом с девушкой, как ему показалось, что он всего лишь поднялся с помятой продавленной кровати.
— Меня зовут Оливия, я твой оруженосец.
— Кто?
— Малыш, тебя успели свергнуть и смертельно ранить, запрятав в склеп. С такими противниками вообще нелегко сражаться, а с голыми руками тем более, так вот, я тот человек, который будет давать тебе в руки оружие, — с этими словами она спрятала свою рапиру в длинные ножны, — ты же воин.
