— Я буду ждать сколько нужно.
Старик кивнул.
Проснувшись утром не в своей постели, Георг не удивился, он помнил куда попал, удивился только солнцу. Прежде ему еще не доводилось быть здесь при свете дня. Уютная маленькая комната была обставлена скромно, но на немногочисленной мебели, да и везде, где только можно, стояли кувшины и склянки, колбы и чаши, бочонки и тарелки, а стены и потолок увешивали старые тележные колеса с гирляндами трав, висячие потухшие лампады, нити с сушеными яблоками и грибами. У окошка хозяин дома рассыпал по мешочкам толченую траву.
— Проснулся? — бодро приветствовал маг и оставил свое занятие. — Сейчас я принесу тебе попить горячего молока с медом и пирога.
Мальчишка присел на кровати, подоткнув подушку под спину, и принялся за принесенный завтрак без особого аппетита.
— Кушай, Георг. Я маг, так просто и зови меня, нас так все называют, мы безымянный род.
— Я больше не хочу, спасибо.
— Мало… — вздохнул старик, — что ж, полежи немного.
— А можно пройтись по комнате, посмотреть?
— Нет, не стоит.
Мягкий голос мага излучал заботу, и мальчишка тут же поверил, что не стоит.
— А давно утро? Я никогда здесь не видел солнце.
— Давно. Только тебе под его лучи нельзя, ты слаб. Поспи еще, не повредит.
Но сна не было ни в одном глазу. Георг немного посидел на кровати, потом снова полежал, с любопытством рассматривая убранство белого волшебника. А тот, вернувшись к своим занятиям, иногда поглядывал на своего подопечного. Потом раскурил одну из лампадок.
— Ты болен, мальчик мой, — тихо констатировал он, — ты очень болен.
— Я знаю.
— Болезнь ослабила тебя, и из-за этого тебе теперь многое нельзя.
— Да, я это тоже знаю.
— Нельзя простужаться, нельзя утомляться, нельзя волноваться. У тебя хрупкое здоровье, ты должен беречь себя.
Георг стал чувствовать, как аромат сладко пахнущей травы полностью заполняет комнату и становится гуще. И совсем не выветривается, хотя окно домика открыто настежь.
— Я о тебе позабочусь, мы о тебе позаботимся, — участливо продолжал маг, — ведь ты так несчастен… все, что тебе нужно, это покой, и никаких переживаний. Только покой.
Старик опять вздохнул, и его голос, с нотками жалости, всколыхнул в мальчишке настороженность.
— Беда… беда… когда все было нормально, тогда все ничего страшного. А теперь любая мелочь может все обострить, ведь ты такой хрупкий. Такой уязвимый. Маленький беззащитный ребенок. Осторожно!
Георг попытался возразить, и даже встать для этого с кровати, но маг всплеснул руками и придвинулся к нему поближе сквозь совсем задымленный воздух.
