— Твой охотник, Гарольд, это наркотики. Ты наркоман навсегда. Он до конца твоих дней будет расставлять капканы и пытаться тебя вернуть, но ты его уже не боишься. Встретившись лицом к лицу, ты даешь отпор, проходишь мимо и говоришь “нет”. Это настоящее мужество и сила. А про меня тебе знать не надо. Я уже расплатилась за то, что столько говорю о себе. Больше не хочу таких наказаний…
Я села на остановке в троллейбус, оставив его величество наедине с самим собой и уступив место Оливии. Троллейбус шел совершенно не в направлении дома, просто мне захотелось покататься. И еще пожить внутри чуда своего города детства.
Заклятие черных колдунов и белых магов
Значит, ничего не кончилось, а продолжается. Оливия не бросала его, а уходила на время, и впереди новые испытания и новые путешествия.
Тот день, когда он с удивлением и восхищением исследовал на ощупь пуговицы своей куртки, был очень давно. Несколько лет назад. После вчерашнего возвращения оруженосца и подарка волшебной палочки, он ощутил это расстояние между собой прежним и собой нынешним, но про повешенный нос не забывал.
— Не унывать, — он встал утром перед туалетным зеркалом, зубной щеткой подпер кончик носа и моргнул, как филин, огромными глазищами в синих впадинах глазниц. — Не у-у-у… ух-у-у!
— Играешь, малыш? — мама заглянула в ванную и повесила на крючок чистое полотенце.
— Да. А можно я сегодня погуляю?
— Лучше посиди дома. Тебе еще нельзя.
— Я устал ничего не делать. Я в палате вечно лежал…
— Еще рано. Посиди на балконе, почитай книжку, поспи. Не дай бог что.
— Хорошо мам.
Каша в тарелке вкусная, босиком по линолеуму здорово, только сразу заставили обуть тапки. И книжка интересная, даже не смотря на то, что читал ее уже два раза. У папы тоже выходной, он вернулся из магазина и с кухни в комнату доносились звуки кастрюль, шипение масла и прочие радостные мелодии. Но потом, прервавшись на абзаце, Георг заметил тишину. Выглянув в коридор, обнаружил дверь на кухню прикрытой, а, подойдя на цыпочках ближе, различил, как родители разговаривают в полголоса. Мальчишка присел и гуськом подобрался под планку стеклянного дверного окна. Стекло было ребристое, свет шел с кухни, и ничего кроме волнистых силуэтов было не различить, за то слышно стало превосходно. Никогда он не думал, что в семье существуют тайны, от него никогда ничего не скрывали, по крайней мере, он раньше был в этом уверен.
— Нужен особый режим, особое питание. Любая инфекция, любая простуда, любой насморк… — взволнованно говорила мама, — … и могут быть осложнения. Никаких нагрузок. Это вообще опасно.
