— Нет.
— Спасибо за приглашение.
— Мы вас не ждали, — оруженосец сделала паузу, — но мы о вас слышали.
Георг с удивлением следил за ее изменившимся лицом. Девушка утратила всю свою грозность и воинственность с которым кричала про незваных гостей. От ее голоса и улыбки в данную минуту шло что-то теплое и вкрадчивое.
— Музыка… ты любишь только ее?
— Я пишу музыку, — отвечал король
— И она помогает тебе?
Неясный со стороны разговор, для самой Оливии и Гарольда, впервые встретившихся людей, был очень понятен. Оруженосец все, что нужно уже вынула и прочла из его глаз, и к тому же знала, что, находясь на балу, о чем бы ты ни заговорил, найдешь понимание. Ее собеседник он.
— Тогда пусть заиграет музыка.
Мягкому приказанию повиновались невидимые слуги, и музыка зазвучала. Очень легкая, на пять тактов. И не сговариваясь, оба тут же начали танцевать.
Перу взял мальчишку за руку, дошел до стоящей столбом “свиты”, и вежливо сопроводил их до стоящих у стены кресел.
— А ты настоящая? — Георг почти по-хозяйски сел, откинувшись на просторную спинку. Рыцарь смотрела на танцующую пару. — Как тебя зовут?
— А? - она повернула голову с выражением удивления, что оказывается, рядом кто-то есть. — Кого?
Георг смутился, незнакомая гостья вдруг столь же пристально стала смотреть на него, как прежде смотрела за ними. Подумал, это наверное из-за дурацких вопросов, и опустил голову, не зная, куда себя деть. Поискал карлика глазами, но тот исчез.
— Не может быть… как же ты похож!
— Похож?
— Не важно…
Рыцаря вдруг отпустило оцепенение, она села в соседнее кресло рядом, уложила на подлокотники руки и вздохнула:
— Я Майя. А что ты там еще спросил?
— Ты настоящая?
— А… и да, и нет.
— Это как?
— Трудно объяснить. А ты воин, мальчик?
— Да. Георг.
Все-таки это было необычно, - разговаривать с тем, кто в новом для Георга мире сов уже успел пройти все, чем так страшила порой Оливия, и стать рыцарем. У него был только кинжал, а у нее и кинжал, и латы, и шпага.
— А можно посмотреть? — он указал пальцем на ее ножны на плече и лишь потом спохватился, что это невежливо.
— Конечно.
Рукоятка была похожей. Свой кинжал даже не доставал для сравнения, он еще помнил его всей кожей рук, до каждой шершавинки. Лезвие этого оружия было подлиннее и пошире. Сталь была прохладной и влажной, будто совсем недавно окунули в холодную воду. Он провернул его в ладони, ожидая прочитать гравировку “Надежда Майи”, но с удивлением прочел слово “Прости”.
