III
Зря я вчера так погорячилась с собой. На это утро мое лицо не показалось мне таким уж безнадежно загубленным стрижкой. У меня было тонкое личико и легкие шелковые волосы, ну и что, что короткие?
Я умывалась в ванной, а мама за последние пять минут успела раз десять постучать и поторопить. Будний день, шесть утра, и мы обе собирались на работу.
— Мам, а ты знаешь, что с отцом?
— Почему ты спрашиваешь? — она ответила сразу, но лицо ее на миг исказилось, как помеха на телевизоре, не больше доли секунды.
— Когда ты последний раз говорила с ним?
— Говорила? С тех пор как он ушел, я никогда не говорила с ним и не видела его. Так почему ты спрашиваешь?
Значит, это не она простила его за некое нехорошее деяние. Не мама была тем ангелом, и не она все поняла. Тут я поперхнулась…
Оливия!
На всю историю ангел может быть одним, и я сотни раз готова повторить, что совпадений нет: в письме “ангел”, и Перу сказал: “ангел”.
Это Оливия… мой покойный отец и страж мира сов говорили об одном и том же человеке. Прекрасная Оливия. И имя-то какое, - в противовес моему, на таком фоне любая “Майя” звучит просто. Чертыхнувшись, я залпом допила свой чай, а мама уже начала махать ладонью перед моими глазами:
— Ты слышала, что я тебя спросила?
— А?
— С чего ты заговорила об отце, ты ведь никогда о нем не вспоминала?
— Мама, он умер на днях.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
— Ты виделась с ним?
— Нет. Просто знаю, и все. А сколько мне было лет, когда он ушел?
— Полтора года… ты спрашиваешь, как будто не знаешь.
— Я забыла. У него была другая женщина?
Мама прогладила меня таким стеклянным взглядом, словно напротив сидела не ее дочь, а забредшая в квартиру незнакомка. Как собственно и было на самом деле. Я что-то брякнула, отчего вела ее в ступор размышлений, но ее лицо быстро просветлело:
— Я понимаю, родная, ты, наверное, все еще вспоминаешь тот наш с тобой разговор… — она заволновалась, засуетилась, даже вскочила со своего места и чашку вместо раковины выкинула в мусорное ведро. — Ну, идем, а то опоздаем! Я опоздаю! Бегом!
— А тебе нравится моя комната?
— Очень нравится, дочка, очень. Забирай свои ключи и пошли… да не от дома, от киоска ключи не забудь, — она кивнула на крючок перед зеркалом, на котором висела небольшая связка разнокалиберных ключиков.
— Естественно!
Знать бы еще, где именно место моей работы. Но в этом мне тоже, сама того не подозревая, мама помогла. Мы дошли до угла, повернули в сторону остановки, она чмокнула меня в щеку, сказала “пока” и осталась стоять рядом.
