Увы, я тоже ослепла, и от страха за Аверса, с шальной мыслью - как же ему помочь, пропустила внезапную опасность со спины. Дух вышибло от тяжелого тычка между лопаток. Неизмеримо большая сила по касательной ударила по затылку, и пол, развернувшись в пространстве, с силой налетел на меня. Звон в голове, перебитое дыхание, и один сплошной шум - я долгое время не могла ничего ни видеть, ни слышать, чтобы понять - где я, где все, и куда мне рвануться ради шанса спасти любимых людей...
Хохот прорвался первым. Довольный, гортанный, как рык зверя, ухватившего добычу.
- Вот удача так удача! И звезды сошлись! Ты баловень богов, Корк, что предложил захватить придорожную ночлежку! И еда, и девки, и цель настигнута!
Голос произнес это дальше, а тот, что рядом со мной, откликнулся:
- Мне будет награда, Красдем? Хочу выбрать самую сладкую!
- Самая сладкая мне! - Гогот мужчины и тонкий взвизг девушки. - Хочешь, бери после, а нет, так выбирай из оставшихся!
Я подняла голову, приподнимаясь на локтях, и мне тут же помогли, ухватив за волосы и рывком поставив на ноги.
- Дамы без юбок, видать постоялицы, а не служанки. Ваше счастье, ряженые, что длинные волосы вас спасли! А то бы изломали хрупкие косточки кистенем, и выбора бы совсем не стало.
Витту держал один, - за руки, перекрученные за спину, и также за волосы. А второй разглядывал, и, словно товар, щупал - проводя ладонью по нежному лицу и нагло - по шее и груди. Девушка зарычала, как смогла грозно и глухо, грязно обругала налетчика, и я ужаснулась. Все во мне полыхнуло старой душевной и телесной раной - давнего пережитого насилия, когда я сама была молода и попала в руки голодным мужчинам. Только не это! Только не Витта! Ужас от незнания, что с Соммом и Аверсом оттеснился так молниеносно, что я даже не почувствовала - меня саму держали и лапали, отпустив голову, и занырнув рукой в вырез рубашки.
- Лучше жирная кухарка или даже кобыла, чем тискать эту сухую доску! Красдем, оставь мне хоть на глоток свою красавицу!
Я закипала он ненависти и ярости, смотря, как распаляется этот Красдем от сопротивления Витты и ее готовности драться, а не покориться. Плевать, что сделают со мной. Меня уже не переломят надругательства и побои, но Витта! Нет! Нет!!!
Я выдавила из себя глухие звуки, но мне только показалось, что они облеклись в слова. Отчаянье вспыхнуло во мне, породив призыв о помощи, и я вновь повторила нечто, что собственный слух воспринял как зловещее гортанное кипение... на неведомом языке, из самой глубины сердца!
