Вот и все. Но и то дело - я получше перепрятала свой кинжал.
Глава четвертая
С наступлением ночи, город окутался едва заметным шорохом всех тех, кто только делал вид, что почивают в своих кроватях и не замышляют ничего, - ни разбойного умысла, ни повстанческого заговора.
Но я заснуть не могла. Мне вдруг стало не по себе. Удача сопутствовала побегу, и в море не накрыло штормом, и здесь меня никто не схватил, потому как мало дело до таких путников у людей городских и даже у стражи. На этом Берегу было полно цаттов, запас денег ограничен, украденной печатью и поддельными с ее помощью грамотами нельзя слишком часто светить. Этот знак редок и будет заметен среди прочих местных бумаг, словно костер в ночи. Оружием я едва владела, и даже кинжал не сможет защитить по-настоящему, потому что ляжет он в мою руку. Слабую, женскую, и нет во мне силы, какая есть у мужчин. Там у меня был мой наставник, его связи, ум и влияние. А здесь я - без единого друга...
Не могла я заснуть от понимания, что со всем этим вернее попасть в ловушку или в тюрьму, чем на этих бескрайних землях отыскать одного человека. Отступит удача, отвернется. Поймают крысу за хвост. За четыре года жизнь могла настолько закрутить людские потоки ратников, беженцев и переселенцев, что найти даже легкий след чьего-то пути, - безнадежно пропащее дело. К тому же, мне стало казаться, что и сейчас я не могу быть спокойна за свою жизнь. Новый кошмар подкатывал ко мне предчувствиями, от которых не избавиться, спокойствие, - ложно, и опасности стоит ждать отовсюду.
Не в силах больше этого терпеть, решила убираться подальше. Лучше найти шумный и пьяный трактир в центре города, заплатить за занюханную комнату, но и там, казалось, будет больше тишины и безопасности, чем здесь, - в трущобах, под бдительным оком хозяина, что охраняет знанием. Что мешает ему самому зарезать меня спящей и забрать все имущество себе? Неизвестной и подозрительной девушки в мужском наряде никто и искать не станет.
Одевшись, накинув капюшон на голову, а сумки перекинув через плечо, я выбралась потихоньку на темный двор. Варт, распряженный, фыркнул и топнул копытом, заслышав звук открываемой калитки.
- Это я, тихо...
Но быстро сама пригнулась и подалась назад, едва уловив приближение посторонних шагов. Прижавшись к стене дома, я пригнула колени и исчезла за силуэтом поленницы. Предчувствие не обмануло, - сначала раздался узнаваемый голос хозяина:
- Ее лошадь в конюшне, - сказал он шепотом, и мне пришлось осторожно выглянуть поверх пахнущих сыростью брусков, - сама в комнате.
