– Это мое имя, – пояснил он. – Крон.
Я кивнула. Теперь, когда у нас появилось время, чтобы перевести дух, я вдруг с удивлением отметила, что у него приятный голос. В нем было что-то родное, что заставляло довериться. На мгновение я задумалась над этим, но вскоре отвлеклась. Голова полнилась вопросами, но мне совсем не хотелось разговаривать. Это могло и подождать, ведь судя по всему, у нас еще будет возможность все обсудить. Мне хотелось знать только одно.
– Куда мы пойдем? – спросила я.
– Ко мне домой.
Я снова кивнула. Этого было достаточно.
– Там нас не найдут, – добавил парень.
Я ничего не ответила, и он, посмотрев на меня несколько секунд, отвел взгляд на землю. Элатры негромко насвистывали свои песни. Видно было, что им нравится вода, хоть они и побаивались нырять. Стоя по шею в реке, они закрывали глаза и мерно дышали. Наверное, прохлада помогала им сбросить усталость от долгого полета. Вода возле раненых элатр становилась розовой, и они очень долго стояли в ней неподвижно. Искупавшиеся элатры выходили на берег и растягивались на земле, подставляя свою длинную потяжелевшую шерсть лучам солнца. Я вспомнила, что когда-то они могли днями жить под водой. В книгах Рэя говорилось о далеких предках элатр – чудо-зверях, летавших, как птицы, бегавших, как кони и плававших, как рыбы. Они были первыми существами, населившими Иннис. Не знаю, правда ли это. Старым рассказам никто не придавал значения, но я очень хотела верить. В детстве Рэй любил такие истории, но чем старше становился, тем более толстые и серьезные книги читал. Там не было места легендам об элатрах и о людях, которые, умирая, становились деревьями. Все эти сказки только вызывали улыбку на его губах: «Мы ведь уже не маленькие». Рэй… Раньше я молилась о том, чтобы скорее стать взрослой. Если бы я знала, что нам придется расстаться, что каждый год, проведенный вместе – это один год, отнятый у будущего, я молилась бы о другом…
Солнце играло на мокрой шерсти элатр, делая их похожими на сон. Слишком ярко, слишком невозможно, чтобы быть реальностью. Отряхнувшись, они легли между мной и Кроном, и я невольно посмотрела на него. Его рубашка была покрыта засохшей кровью. Эти неровные красные пятна отчетливо выделялись на его одежде, казались матовыми в лучах садящегося солнца, и один только взгляд на них сразу же воскрешал в памяти все самое пугающее, что успело произойти за последние несколько часов.
– Мой отец тоже умер, – зачем-то сказала я.
