– У этого рюкзака не простая судьба.
– Расскажите. – Попросила я.
– Я его сшила старшей дочери, ей уже 49 лет, носить в школу кеды, сменную обувь. Украсила тесьмой привезенной из Киева « Киеву – 1500 лет». Вышло красиво. Но так, как тогда рюкзаки были не в моде, она носила его не долго, и забросила.
Лежал он не востребованным до 2014 года. Когда начались обстрелы города, и мы решили с сыном бежать к дочке в Святогорск, я не знала во что мне собрать «тревожный чемоданчик» – документы, деньги и прочие необходимые мелочи. Тут он мне подвернулся и стал со мной беженцем. В чужом городе я не могла ни есть, ни спать, ни гулять, ни купаться в озере или в Донце. Даже в Лавру не могла пойти, так обида давила. Плакала тихонько, чтобы сын не слышал. Дочка, увидев, что со мной творится, поехала под обстрелами домой и привезла мне все мои материалы для творчества, чтобы отвлечь от горьких мыслей. Я достала рюкзак, отпорола тесьму и стала вышивать ленточками. Успокоилась. Стали с сыном гулять и ждать возвращения домой.
Когда вернулись, я положила рюкзак, как ненужный – старухе с рюкзаком, вроде бы, и не хорошо красоваться. А потом, надев его однажды, поняла насколько с ним удобно. К тому же он за плечами и не напоминает о войне. – закончила она рассказ, грустно улыбнувшись.
Я не буду писать выводы, лишнее. Каждый сделает их сам. Но надо всем понять, что не мы распоряжаемся своей жизнью, а политика и политики.
