Он состроил многозначительное лицо и подался вперёд:
– Нога промахнулась мимо ступеньки, и я полетел вниз, прямо рыбкой или ласточкой, не знаю как правильно сказать. Прямо вперёд! И руки, вот так, в стороны. А внизу, у самой лестницы, он ждал меня. «ЗИЛ-63»! Полтора метра ледяной стали. Белая, с прямыми углами, машина смерти. Он мне на лету мощно врезал своим углом прямо по рёбрам.
По инерции продолжая улыбаться, Саша удивлённо и сочувственно вскинула брови.
Беглов продолжил:
– От удара меня развернуло в воздухе, и я приземлился на спину, вот так, звёздочкой.
– Ох! – она нахмурилась, однако полупрозрачная тень улыбки ещё лежала на её лице, будто осознавая, что уходить не время.
– Несколько секунд не мог вздохнуть от спазма и страха. Несколько секунд боли и ужаса, – Беглов театрально уставился в стол и, понизив голос, заговорил быстро, без пауз, теряя воздух: – А этот… этот монстр просто замер рядом, беззвучный и непостижимый. Он просто замер, понимаешь? Он молчал! Он даже не гудел, как обычно!
Саша удивлённо рассмеялась.
– Я боялся пошевелиться, боялся смотреть на место удара, понимаешь, я боялся увидеть там своё бледное ребро, торчащее из свистящего и хлюпающего лёгкого, боялся увидеть свою оглушительно-серую смерть, но ещё сильнее, наверно, боялся, что мою смерть увидят близкие, не заслуживающее такого ужаса люди, и им будет страшнее, чем мне, а мне от этого станет ещё и неловко. Неловко умирать. Даже стыдно, пожалуй.
Девушка напряженно вгляделась в его лицо, словно смотрела сквозь вихрящуюся зыбь, дрожащий горячий воздух, за которым всё плыло, и частное разжижалось до общего. Эта противоречивость интонаций, незваная, как полуденный ужас, сбивала с толку. Он шутит?
– Кость…
– Да ладно, шучу! – словно прочитал её мысли Беглов. – Мне действительно было страшно, но я не об этом хотел рассказать. Я боялся посмотреть на свои рёбра, но когда через пару секунд всё же посмотрел – боже, сколько было крови! Весь бок, вся майка в крови! В общем, мои ребята тогда спасли меня. Сержант Ковальски буквально нёс меня на руках до госпиталя и всё шептал: «Герой, герой!».
– Господи, Костя! – Саша снова улыбнулась. Улыбка получилась милой и искренней. – Так тебя в больницу повезли?
– Нет, обмазали зелёнкой и всё. Ерунда.
– Понятно. Значит, мне лучше не подпускать тебя к холодильникам.
– А где ты собираешься меня сдерживать? – сверкнул глазами Костя.
– Ну… не знаю. Я имела в виду… в целом, – она слегка покраснела.
