1986 год. Наташа.
Всё-таки пакостная вещь служба военная. Ничего пакостнее нету, разве только смерть от удушения. От того и стреляются иной раз офицеры в наряде отбывая. И как назло погоды стоят такие дивные, что сердце замирает. В нос летом шибает: зелень глаза ест, клумбы разукрасились цветами, тротуары усыпаны тополиным пухом, темнеет поздно, в парках птички тилиньканья разливают.
У девчонок после работы на фабрике уйма свободного времени и, более того, два выходных, а тут пока вырвешься из части, всё на свете профукаешь. Только что ночи в полном твоем распоряжении и то редкие. Какая будет дожидаться такого жениха?
Помнится июльская суббота. На улице Орехова возле общежития я объявился по служебным меркам довольно поздно. День был в той поре, когда жара начинает клубиться над асфальтом – время клонится к обеду. В тот раз один я был. С… не пожелал свидания, причин тому не припомню. С… вообще была присуща некоторая странность характера, что может один случай раскрыть.
Имелась у С… одна пассия. Спал он с нею, и я был с этою дамочкой знаком, ибо когда он приводил её мне приходилось искать ночлега в казарме. Ничего не скажу – красивая женщина, хоть вкуса не моего абсолютно. Я больше мастак по части кротких из ихнего племени, а эта шибко боевая была. К таким я прохладен.
Пришел срок – расстанься они беспричинно. А тут случись ему отбыть в отпуск к маменьке. А отпуска у нас долгие, с северными днями к основному.
Глубокий вечер. Болея одиночеством, как-то уже прилёг я и уснуть приготовился – тут стучат. Думал, что посыльный прибежал. Открываю дверь – она стоит:
– Можно?
– Заходи, только С… нету, он в отпуск уехал и надолго, – говорю, натягивая трико.
– А у нас с ним всё, он разве не говорил? – проходя в комнату и устраиваясь на табурете.
– Да нет, но я как бы и так это понял – отвечаю, и думаю – «чё делать?». Чай будешь, есть сгущенное молоко, к нему печенье? – скромно предлагаю.
– Ты тоже такой, как он? – перебравшись с табурета на угол моей кровати, выдает она.
– В каком это смысле? – удивляюсь.
– А он ничего не рассказывал? – пропела.
Я даже несколько опешил: – А чё он должен был рассказать? – а в голове уйма дурацкого закружилась.
– У нас с ним было…
– А ты про это! и чё тут такого-то? Было и было. У кого не было? – смотрю и жду сюрприза; не обрюхатил ли эту прошму стервец молчаливый.
– Да он со странностями, – говорит она.
