-…? – вопросительно взираю на диву.
– Да тоже, как ни приведёт в гости, всё предлагает: – чай давай пить да чай, чай да чай. Месяц как дура была. Думала ненормальный какой-то. А, после как у нас получилось, ну процесс известный, он вдруг вскочил и начал гири среди ночи поднимать и от полу отжиматься возле кровати.
Тут я не сдержался. Ржал, пока мышцы живота и рот не заболели. Вдобавок, когда начал успокаиваться, срываясь на смех, ляпнул: – это, наверное, у него такая реакция от радости, – и сам ещё пуще от глупости своей зашелся. Редко удается так поржать. Редко.
Грешен я перед товарищем. В ту ночь грех и взял на душу. Засиделись мы в беседе, и осталась она ночевать. Само по себе сговорилось у нас – легли вместе. Напористая дамочка была, очень самостоятельная в тайном деле. Уговаривать её нужным не оказалось. Не люблю я таких – неинтересно, когда всё просто.
Наутро я гирь не поднимал, хотя покоились они в углу: обе пудовые в черный цвет. И от полу я тоже не отжимался. Мало ли, ещё обо мне нажалуется С… .
Но вернёмся к нашей героине. В фойе столик дежурной по общежитию пустовал. Часов в одиннадцать утра, когда я потревожил дверь нужной комнаты неожиданным стуком, оказалось подруги спали. Предложение сходить в кинотеатр, девушки отвергли. Но после недолгих прений Наташа дала согласие погулять. Марина появляться наотрез отказалась. Пришлось более часу нарезать круги вокруг здания, ожидая девушку. Уже, было, надежда угасать стала, как на ступенях появилась она. Выражение такое, словно недовольна чем-то.
– Привет, – говорю ей, а сам стараюсь понять её думки.
– Привет, – ровным с хрипотцой голосом отвечает и взор вниз.
– Может, всё-таки в кино сходим? – робко повторяю предложение.
– Не хочется, – говорит.
– Тогда в парк?
– Не знаю.
И тронулись мы вдоль улицы потихоньку. Что ни скажу – нет, не надо, не хочется. Без настроения девица и всё тут – неразъяснимая загадка. В голове пролетает – «дело ваше швах, господин хороший». Ни попить не желает, ни мороженым остудиться от зноя. Идёт себе, головку опустила. Только и теребит голубой поясок сарафанный. Ти-и-и-хая. Спасу нет.
Завлекаю её разговором, а сам думку гадаю. – «Кто же ты на самом деле? Уж такая скромница, или прикидываешься? Познала ли ты ласку мужскую или в монашках сидишь?»
Определить жажду где настоящее в ней, а где вывеска. Глаза её стараюсь ловить, походку высматриваю, в улыбке ищу – ничего определенного. Время идёт, а ни черта не понятно. Будто водица родниковая. Вроде и ласковая, а камень точит. Непонятная девка, ох! непонятная. Ну, погоди, дознаюсь я твоей сущности, тогда держись!
