– Ну помню что-то, закат, лес… – стал припоминать Паша, дачку её деда и пару каких-то этюдов, которым он не придал особого значения.
– Вот видишь, ты помнишь! Молодец! Короче мама семестр уже оплатила, через неделю на пары. Тёлки мои довольны, говорят сразу надо было к ним идти. Тебе тоже нужно перевестись, иди в "кулёк", у меня там чуваки знакомые учаться, там курто, бросай "богадельню" – говорила она, переполняемая энергией – музыку не бросай, ты уже давно ничего не делал нового. Мне кажеться нам нужно какое-то время не встречаться. Ты отвлекаешься, да и у меня теперь времени не будет – сказала, наконец, она.
Паша умел заражать всех тягой к творчеству. Вот и теперь Ксюша, которой всегда было достаточно просто быть поближе с теми, кто что-то там малюет или брынчит, вдруг вспомнила про творчество и как одержимая ринулась, что-то себе доказывать. Паша был обескуражен. Он уже крепко сидел на игле похоти и отнятие проходило болезненно. Паша каждый день заходил на её страницу, следил за обновлениями и скатывался в сладострастную апатию. А она всё фотографировала себя за мольбертом, с новыми друзьями из училища, в числе которых приобладали самые ленивые и самые богемные. Парни так и вились вокруг неё и Паша ревновал. Со страданиями Паша справился посредством самоотрешения, он много курил гашиша и думал на абстрактные темы. А в музыку он стал уходить так глубоко, что постепенно перестал замечать происходящее вокруг и даже критику матери, которая, как обычно, сарказничала и подкалывала его, по поводу того, что Ксюша перестала приходить:
– Я так и говорила, что она от тебя сбежит. Я вообще удивляюсь, как тебе её удалось в свой подвал затащить.
Её слова пролитали мимо, он просто чувствовал её страх. Он осознал мотивы её поведения, стал чувствовать и осознавать, что происходит вокруг. Паша понял, что нравиться многим девушкам, он чувствовал их симпатию и он ценил и любил их, но связь с Ксюшей сделала его эротоманом и это было приградой. Он стал заложником её образа и всё ещё жил с ним, так как тот был заряжен каласальной сексуальной энергией.
Когда он почувствовал, что на него, наконец, все плюнули – дело пошло. Паша вернулся работать в бар "Башмак", который стал очень популярным местом, где действительно стало можно заработать. Прошедшее восемнадцатилетие также принесло порядочную сумму – бабушка и дед не поскупились для внука, что позволило Паше создать собственную музыкальную студию в своём подвале. Дешёвую бас гитару он купил ещё раньше, теперь же ему нужен был серьёзный основной инструмент и он раскашелился на поддерженный Fender Jaguar, с покупкой которого помог дядя Женя, с которым они, наконец-то сблизились. Это случилось само собой, стоило дяде Жене только выпить и он сам завёл сначала музыку на своём потефоне, а потом и беседу с Пашей, который был тоже немного пьян и искал общения. У дяди Жени были обширные связи в музыкальном мире, так как ещё пару лет назад он был известным в городе рок-промоутером и привозил ни одну известную группу. Общение с дядей Женей вселило в Пашу уверенность в то, что ему удасться пробиться в музыкальный мир. Ведь помимо связей в этом мире, дядя Женя стал его проводником по неизвестным закаулкам рок-н-ролла.
