– Да я пойду, у меня уже есть варианты – соврал Паша, но был рад, что мама помогает ему с выбором приоритетов, он уже мысленно переложил на неё ответственность за свои дела в университете.
– И какие же варианты? Опять в свою рюмочную?
– Нет, пока говорить не буду, чтобы не сорвалось – сказал Паша, зная, что это поможет прекратить разговор, так как мама была очень суеверная и с пониманием относиться к такого рода осторожностям.
В этот же вечер Паша написал Виолетте, чтобы спросить, как обстоят дела в баре.
Паша как одержимый слушал пост-панк, новую волну и альтернативный рок восьмидесятых. Он вдохновлялся и музыкой и эстетикой, читая множество статей, документальных фильмов. Ещё он часами просиживал в социальных сетях, ковыряясь в фанатских группах. В одной из них он нашёл, какого-то продвинутого модника по имени Федя и завис на его странице, в его контент подборке и фотографиях. Федя напомнил Паши молодого Курта Кобейна и его привлекли две его татуировки на груди – портрет Уильяма Берроуза и символ мира, но апгрейдированный какой-то надписью, как потом разобрался Паша это был логотип американской группы Wipers. Страница Феди была той кладовой, которую Паша даже не рассчитывал найти. Он прыгал с одного трека на другой, захлёбываясь от удовольствия и продолжая находить.
Образовавшаяся на время музыкальная стагнация, сошла на нет. Паша вдруг перестал быть пресыщенным музыкальным наркоманом, как это было ещё недавно, когда Паша воротил от всего нос; для его души наконец-то появился простор, по которому она понеслась в полную силу. Вместе с новой музыкой, которая раскрепощала его разум и душу, всегда приходили и внешние изменения. Этим нельзя было управлять.
Паша мог подолгу и добросовестно перепахивать плейлисты, но никак не находить того, что по-настоящему ему ложилось. Прорыв происходил сам собой, когда Паша и не ждал его.
Паша бережно перенёс в свой плейлист лучшие композиции понравившихся групп, чтобы какое-то время быть в них влюблённым и очарованным, а когда присытиться, он пойдёт дальше, глубже в творчество близких сердцу групп.
Ксюшу он вкушал примерно по той же модели. Пока не в самую глубь, но верхушки были пройдены и отработаны. Первая волна иллюзий была разрушена и предстояла следующая.
В середине учебного года Ксюша перевелась в художественное училище.
– Я же с детства рисовала, мне ещё учителя говорили, что у меня есть задатки – вдруг вспомнила она детство – "богадельня" была ошибкой. Помнишь ты мне про Шишкина рассказывал на даче, я уже тогда подумывала заняться живописью, помнишь какие я тогда картины рисовала? Ты вот музыкант, я – художник, а стала каким-то мирянином. Помнишь какие я картины рисовала?
