– Я познакомилась с Пашей совсем недавно, если кто не знает – он учиться вместе с Ильёй, и за то время пока мы знаем друг друга, очень не долго конечно, но я уже знаю – сказала она, взглянув на Пашу и вновь одарив его персональной улыбкой – и могу всем гарантировать, что перед вами во-первых красавчик, умный молодой человек с отличным чувством юмора и внимательный кавалер – сказала она и снова подарила Паше хитрую улыбку – я хочу пожелать ему обязательно найти, уже в ближайшем будущем, красивую и такую же как он, умную девушку, присутствующие присмотритесь кстати, ещё поступить, как он мечтает, говорю по секрету, в педагогический и наше общее с Ильёй пожелание: Паша будь музыкантом, мы верим у тебя есть талант и прими пожалуйста от нас вот, давай Илюш – закончила она, приняв от припрятанный Ильёй чехол, по форме которого без труда можно была догадаться, что он хранит в себе гитару.
После её слов, уже подпитая публика взревела и оторвалась со стульев, загремели поздравления, бокалы звякали, а Паша испытал энергетический заряд, как актёр под шквалом оваций на громкой премьере. Пусть народ разразился и не по поводу его персоны, это было не столь важно – главное, что их эмоции Паша испил залпом и с наслаждением, как-то сладкое шампанское, которое он потом долго ещё вспоминал. Гитара же была вскоре расчехлена и многих возбудила своей девственной наготой, так что присутствующие потребовали концерта и Илья не без удовольствия принялся за дело. Паша покинул зал, где безобразно пьяные школьники орали засаленные дворовые песни и присоединился к незнакомым взрослым друзьям Ильи, расположившихся на огромном угловом диване в просторной кухне. Тут Пашу накурили, наконец поздравили, что-то пожелали, но уже пара была идти домой – ночёвки не предполагалось.
Паша шёл по неосвещённому короткому пути, среди частных домов и холодный сухой ноябрьский воздух его слегка обжигал, но спину грела гитара, а Паша всё пытался прочувствовать вновь и вновь ускользающий прощальный поцелую Кристины и внутренним усилием старался сохранить своё одурманенное состояние до дома, до тёплой постели.
Мама была довольна – сын трезвый и с гитарой.
– Вот это я понимаю подарок! Хорошие у тебя друзья! Молодцы! Учись играть, хоть какое-то увлечение у тебя будет… – сказала Пашина мама.
Акустика надоела быстро. Паша играл ещё очень посредственно, но ему уже хотелось создавать свою музыку, он представлял себя сидящем в огромном старом деревянном доме с большими окнами, где-то на холме, возвышающимся над огромным полем, горизонтом которого выступает могучий лес из-за расстояния кажущийся лишь полоской. В доме мало мебели, здесь очень просторно пол не покрыт – просто доски, на них стоит один единственный стул, на котором сидит он сам, в просторной фланелевой рубахе красного цвета, джинсах и коричневых ботинках-гробах, погруженный глубоко в себя, создаёт с помощь винтажной гитары, что-то вроде мелодий Нил Янга. Такие видения у него были когда он накуривался, когда же он выпивал или был трезвый, то мечтал о шумном уютном доме, полном веселья и молоденьких девушек.
