Помнится, в детстве она не возилась с куклами, как делали это ее сверстницы, а больше держалась мальчишек, бегала около кузни, подбирала старые гайки, болтики и тащила к себе на двор. Присматриваясь к ней, мать удивленно качала головой: мальчонкой растет, да и только. Вырастет, пойдут дети, что она будет с ними делать, когда и куклу в руках не держала.
Но вот подошло время, и вдруг у Вали проснулось материнское чувство, она с тревогой и в то же время с радостью ждала появления своего первенца.
Она уже приобрела для него все необходимое, но ей казалось, что еще что-то позабыла, а что — и сама не знала. И тогда шла к Марии Флегонтьевне. И верно, стоило побывать у Кремневых, как все прояснялось: она совсем ведь позабыла о чепчике… Валя тотчас же бежала в магазин, но в магазине, как назло, чепчиков не было, и она сама принималась шить. Вечером, когда с работы возвращался муж, она показывала свое изделие, и Сергей, ровным счетом ничего не понимавший в этом, с удивлением разглядывал беленький колпачок.
В конце июля, когда уже на дальних покосах подбирали последние травы. Валя решила съездить к родным, у которых она давно не была, хотелось увидеть мать, поговорить с ней, посоветоваться. Собирался было поехать и Сергей, да, как снег на голову, прикатил инструктор обкома и задержал его.
Ольга Александровна обрадовалась дочери, пропуская в комнату, заметила:
— Похудела-то как. Нос да глаза остались. Все еще, наверное, на селедке сидишь? Вот они, детки-то, как достаются…
За разговорами о будущем первенце и застал их Петр Егорович. Увидев, что дочь приехала одна, нахмурился.
— Чего же сам-то не заглянет?
— Занят он очень, папа.
— Все мы заняты-перезаняты, — сказал он с неудовольствием, зачесывая сбоку редеющие волосы, еле прикрывавшие плешь. — Сутки бы удвоить — и тогда времени не хватит. Однако и колхоз забывать не надо. Матвей вон Глушков, когда секретарем-то был, только в контору дорогу и знал. А ныне, смотрю, мимо ехал, и на коровник к нам зашел, и в свинарник… Жизнь — она, братец, крутой заварки штука, всего забирает тебя и тычет мордой в самое что ни на есть пекло. Глядишь, через годик-другой и Матвей наш заблестит — человеком станет…
— Матвей Назарович и так неплохой человек, — заступилась за Глушкова Ольга Александровна. — Он умеет работать, только бы захотеть.
— Ну что ж, поживем — увидим…
В тот вечер в щелкановском доме засиделись, казалось бы, обо всем переговорили — пора бы и спать. Но Петр Егорович ждал момента, чтоб побеседовать с дочерью наедине. Когда жена на кухне принялась мыть посуду, он начал:
