— А вы были у него? — спросил строго Дружинин.
— Не успела еще, Сергей Григорьевич. Да и скрытный он какой-то, все равно не откроется мне.
— Вот это и плохо, что не откроется. Какие же мы руководители, если люди не идут к нам за советом? Поломалась машина — придут, а вот беда у человека стряслась — мы об этом узнаем самыми последними. А ведь живем-то мы не ради машин, машины созданы человеком и — для человека. Жалеете, что не успели вызвать его на бюро. А надо ли?
— Как же без бюро-то, Сергей Григорьевич? Ведь сколько мы твердим об этом? На пленуме даже вопрос о дружбе и товариществе стоял…
— Вопрос-то стоял, не спорю. Но там говорили вы вообще, давали советы всем. А вот каждого в отдельности не знаем. Кто как живет? К чему стремится? Какие у него мысли.
t’j
мечты? В чем он силен и в чем слаб? Что у него лежит на душе? К примеру, взять Игоря. Допустим, что он вернется к семье, ну, а дальше как? Уверены, что от этого будет польза? Найдут они ключи к сердцу друг друга? Или будут жить вместе, под одной крышей, и по-прежнему оставаться чужими?
Дружинин достал папиросы и, подойдя к окну, закурил. Среди множества секретарских дел, самых разных и, казалось, самых неотложных, вопрос о судьбе Игоря вдруг как-то сразу выдвинулся на первый план, как будто и был тот самый неотложный и важный, который надо решить немедленно. Да это и было для Дружинина сейчас именно так. Как только приехал в Талицу, он сразу заметил Игоря… Вместе работал с ним в МТС, посоветовал ему поступить в вечернюю школу. Он видел, как на его глазах рос парень, внутренне становился богаче, и Дружинин радовался этому. И вдруг такое говорят о нем…
Когда Инна вышла из кабинета, Дружинин позвонил жене и сказал, что, вероятно, к ужину он запоздает — хочет поехать в колхоз и повидать одного комбайнера.
Часом позднее Дружинин разыскал Игоря на кожуховском поле — комбайнер только что сдал агрегат своему напарнику. Дружинин заметил, как Игорь изменился. Лицо осунулось и потемнело, волосы не подстрижены и клоками выбивались из-под кепки.
Дружинин подошел к куче соломы, поворошил ее, пытаясь найти уцелевшие колоски, но их не оказалось. За работу следовало похвалить — Игорь заслуживал этого, но Дружинин на этот раз вел себя по отношению к нему сдержанно.
— Ну что ж, как будто неплохо, — вернувшись к комбайну, сказал он. — Поработал, пора и отдохнуть. Может, подвезти тебя?
— Я ведь не живу дома-то, — признался Игорь. — Ушел я, Сергей Григорьевич, от них.
